Жизнь на Марсе. Евгений Николаевич Корпачёв

от тебя просто так не отделаешься. Не зря тебя назначили работать в миграционный департамент. Мимо тебя даже молекула не пролетит, ты…

      – Ну вот и славно, вот и чудно.

      Миг вдруг счастливо засмеялся, высоко подпрыгнул вверх и, задержавшись в воздухе на некоторое время, вдруг с невероятной скоростью закрутился, делая сальто. Всё его тело слилось в один мелькающий круг. Провернувшись в воздухе много раз, он подскочил к Сиу и ещё раз крепко обнял её. Она засмеялась, польщённая его вниманием, и повернулась к Фойс и Гене:

      – Я задержусь тут с другом детства, а то он обидится. Побудьте пока на пляже. На циклотроллерах не кататься, на катера не садиться, на орбиту не выходить! Фойс, ты старше его, покажи ему тут всё.

      Фойс взяла за руку Гену и повлекла его к лифту, глядя на него большими чёрными глазами. Гена понял её мысль так, что им выдался редкий шанс, который нельзя упускать.

      Пока они ехали в лифте, Гена спросил:

      – Фойс, как так получается, что я понимаю твои мысли, а ты мои? Мы же из совершенно разных галактик…

      – Да никак, само собой всё, никогда об этом не задумывалась. Дети, когда они совсем малые, тоже не отдают себе отчёта, как они учатся разговаривать. Так и мы.

      Стена лифта была прозрачная, и оттуда открывалась панорама города. Сверху город было видно значительно лучше и воспринимался он иначе, чем с улицы.

      Довольно скоро они оказались внизу. Фойс вышла из здания и направилась на пляж у реки, протекавшей рядом со зданием. Для этого она взлетела в воздух так же легко, как и Сиу, и с удивлением увидела, что Гена не летит за ней. Она не стала ничего расспрашивать, лишь предложила пройтись до реки пешком, а по пути рассмотреть здания. Она сама здесь лишь второй раз, и ей очень интересно.

      Гена незаметно для себя начал раздумывать о девушке-гуманоиде. Он ещё не привык контролировать свои мысли, забывая о том, что их хорошо видно. Фойс поняла бесхитростность землянина и старалась направлять его мысли в нужную сторону. Она стала отвечать на его немые вопросы. Её возраст по астрономическому времени совсем небольшой, по марсианским меркам ей около двадцати пяти лет, или пятьдесят земных лет. Здесь это считается детством. Они разговаривали, двигаясь к реке. Незаметно для себя они как-то сразу привязались друг к другу и общались запросто, как будто знакомы уже давно. Общение заключалось в том, что Гена увлечённо рассказывал о Земле, а Фойс жадно слушала его, быстро-быстро кивая головой.

      Гена с непрекращающимся удивлением рассматривал девушку-гуманоида. Она в свою очередь с нескрываемым любопытством рассматривала его. Им обоим было крайне интересно внимание друг друга. Держась за руки, они медленно шли к реке. Они оба были весьма общительны.

      Пляж на реке Марса похож на земной. Разумоидов не много. На берегу песка не было, шершавые каменные плиты жёлтого цвета с плавным уклоном уходили в воду. Фойс предложила искупаться. Гена согласился. Кстати, ему было любопытно посмотреть строение тела девушки-гуманоида.

      Фойс сбросила с себя свой золотистый балахон и оказалась в плотно обтягивающем тело купальнике такого же цвета.