У изголовья прошлых лет. Вера Мосова

мужские лица, а сейчас с пристрастием разглядывала их. Вот он! Илья Тарасович Буткевич. Женька взяла в руки небольшой снимок. Фото мутное, но узнать можно. Она внимательно разглядывала лицо человека, сыгравшего роковую роль не только в судьбе её прабабки, но и в её, Женькиной, судьбе. Должны же быть в нём хоть какие-то черты правнука. Но нет, не похож Илья на своего прадеда! Ну и что? Женька тоже на свою прабабку не похожа. Да и баба Маша не очень-то похожа на неё. Значит, бабушка в отца пошла, в род Буткевичей, уж глазами-то точно! Да и форму лица, очертания губ, скорее всего, она переняла от отца. Интересно, а на кого же тогда походит мама? Уж явно не на бабу Машу. Значит, на своего отца? На того мужчину в сером костюме, спина которого однажды мелькнула возле загса? Вполне возможно. Поскольку Женька унаследовала мамину внешность, стало быть, и она похожа на него. Но кто же он? Жив ли ещё? Интересно было бы на него взглянуть. Может, и его фото сохранилось? Но как теперь понять, он это или нет, если даже мама никогда его лица не видела? Стоп! Если мама похожа на него, значит, надо в незнакомых мужских лицах искать мамины черты.

      Женька ещё раз перебрала все фотографии, но ничего похожего не нашла. Со старых чёрно-белых снимков на неё смотрели совершенно чужие люди. Вот группа рабочих, вероятно, строителей, стоит на фоне большого плаката, на котором крупными буквами написано: «Магнитостроевцы! Сдадим объект…» Следующая строка закрыта фигурами людей. Что они там собрались сдавать? Новый цех? Или жилой дом? Присмотревшись повнимательнее, Женька нашла среди строителей девушку, похожую на Евгению Петровну. Вероятно, это она в молодости. А вот она сидит за кульманом, что-то чертит. Во взгляде – серьёзность и сосредоточенность. Молодая, красивая, уверенная в себе. Женька внимательно вглядывается в её черты, потом снова перебирает старые снимки. Со всех фотографий веет совершенно другой, незнакомой ей жизнью.

      Одно фото выделяется особо. Оно явно дореволюционное, напечатанное на плотной бумаге, а на обратной стороне необычная надпись: «Фотографическое ателье П. П. Павловъ. 1916 годъ». На снимке запечатлена счастливая семья. Молодая дама в широкополой кружевной шляпке и красивом платье с оборками сидит на стуле с высокой спинкой. Голова слегка откинута назад, спина прямая. Левой рукой она обнимает стоящую рядом с ней девчушку с широко распахнутыми глазами, в которых читается ожидание чуда. Пышное платьице на девочке перетянуто широким пояском, на голове – соломенный капор, завязанный под подбородком атласными лентами. Позади них стоит важный господин в тёмном сюртуке и светлой рубашке. Его правая рука лежит на плече женщины. На лице читается довольство. Кто они такие и какое отношение имеют к ней, Женьке? Неужели эта юная барышня и есть Евгения Петровна? Сложно сказать. Но неспроста ведь прабабушка хранила это фото.

      Женька отложила снимки в сторону и вынула из папки остальное содержимое: толстую тетрадь, исписанную всё теми же фиолетовыми чернилами, и множество разрозненных листочков, на которых были либо стихи, либо карандашные наброски. Похоже, прабабушка