Да какой там Апокалипсис. Фантасмагория реальности. Наталья Волохина

и усталости в груди закололо, кинулся он, было, за валидолом, да плюнул в сердцах, налил стопку водки и выпил. Посидел, повздыхал, выпил вторую, третью и взялся за работу.

      Через месяц неустанных трудов портреты были готовы. Тут, как раз, и праздник всенародный подоспел, День чего-то, который вместо 7-го ноября. Вышел он на улицу, и удачно вышел, прямо возле его дома люди с красными бантами толпятся, на парад, видно, собрались. Художник и предложил им традиции возродить, с портретами пройти. Народ обрадовался, поддержал, давай говорит, неси. Ну, и принёс…

      Били его, слова разные приговаривали. Из цензурных:

      – Ты что, гад, издеваешься, над идеалами нашими куражишься?! Думаешь, мы карикатуры твои понесём? Да, тебя самого вперед ногами скорей понесут.

      И понесли. Не выдержало побоев немолодое тело. А как же портреты? Которые не порвали, не потоптали, молодые, бойкие ребята собрали и отнесли куда-то. Правда, пока не на демонстрацию. Но, лиха беда начала, глядишь, и сбудется мечта художника, поплывут над головами демонстрантов парадные портреты не членов, но деятелей.

      Осторожно – аффирмация!

      Один матерщинник не верил в чудеса. Назовем его хоть Петр, хоть Василий. Больше всего он не верил в исполнение желаний. И вот как-то выпивал хоть Петр – хоть Василий с одним интеллигентом. Парень оказался хороший, ничего, что с двумя дипломами. Компанейский и на выпивку крепкий. Только на аффирмациях повернутый малость. Но, у каждого свой бзик. Кто за столом о бабах, кто о работе, некоторые о евреях, а этот об аффирмации, даже интересно.

      – Ты пойми, Петр, главное, верить. И помни, Василий, самое важное – четко сформулировать своё желание. Иначе исполнится точь в точь, а ты чего-то не додумал.

      – Брось, братан, – отмахивался Петр, откупоривая новую бутылку, – желания мои сроду не исполняются. Хотел в институт поступить, а окончил ПТУ, хотел на Наташке жениться, а взял эту манду.

      – Не верил ты, – не унимался ботан. – Ты поверь сильно – сильно и чудо обязательно случится.

      – Да я ни в бога, ни в черта не верю, уж тем более в чудеса. Ну, давай, за чудеса!

      – За исполнение желаний, – подхватил очкарик.

      – И за них, – согласился хоть Петр – хоть Василий. – Вздрогнули!

      И они вздрогнули и ещё много раз вздрогнули, а как разошлись, оба не помнили.

      Утром первой мыслью в тяжелой похмельной голове Василия было: «Эх, рассолу бы!». И рассолу ему прямо в пересохший рот налила его родная манда – жена. Петр изумленно спросил: «Ты, блядь, может, ещё и опохмелиться поднесешь?».

      – Конечно, родной, – непривычно ласково проворковала подруга жизни.

      Хоть Петр – хоть Василий продрал глаза и резко сел. Женщина и впрямь протягивала ему запотевшую рюмку с целительным зельем. Это было уже слишком. «Может, „белочка“?» – закралась нехорошая мысль в больную голову. Но водка была настоящая, и Петр выпил,