По закону возмездия. Боевое фэнтези. Валентин Валентинович Сарафанов

действом, покорно взял черный плод и надкусил его. Плод тьмы был соленый, как кровь.

      – Вкушай силу, – прошептала Сигилла. – Она взрастет к сроку поединков. Убивай соперников своих. Совершай омовение меча своего в их крови, и пусть он пьет их силу, а пред последним боем я заговорю клинок твой.

      – А почему не сейчас? – спросил Адаульф, жадно впиваясь зубами в черный плод.

      – Всему свое время. Меч должен крови испить сильнейших воинов, прежде чем на него будет наложено заклятье, – пояснила жрица.

      – Мой меч досыта напьется крови, – пообещал Адаульф.

      – А теперь возьми меня, как дикий зверь берет самку, – выдохнула Сигилла, после того, как Адаульф поглотил плод полностью и вытер ладонью его густой сок с губ.

      – Возьми меня здесь, на алтаре Тьмы, – Сигилла, скинула с плеч меховую накидку.

      – Воозьмии, – послышался из тумана протяжный шелестящий шепот, и волна темной силы прокатилась по телу Адаульфа.

      * * *

      С высоты облаков глаза черного беркута видели, как ветер колышет каждую травинку в широком поле. Внизу на земле рождались и умирали люди, сталкивались в смертельной схватке воины, рушились и уходили в небытие великие империи. Жизни человеческие падали каплями дождя в Океан Вечности. Но в небе ничто не менялось. Там плыли безразличные белые облака, грозовые тучи проливались на землю дождем, и медленно кружили хищные птицы.

      Беркут кружил над Долиной царей, а где то далеко за горизонтом бушевал ураган, разбивая о скалистый берег бурные волны, шумели бескрайние леса, белая чайка коснулась воды крылом, сверкнул острый клинок, обрывая жизнь, и родилась новая, возвещая криком о своем появлении.

      Над Долиной царей зависла тишина. В курганах спят вечным сном воины, некогда павшие в битвах на этих просторах, да в руинах развалин древнего поселения гуляет ветер.

      Несколько дней назад двуногие человеческие твари распугали здесь всех диких обитателей. Тварей было много. Они понуро брели через долину, бряцая железом. Ветер разносил от них запах пота и крови. По всему видать этих тварей хорошо потрепали их же сородичи. Беркут не раз видел, как двуногие бились промеж собой, сходясь сотнями, а то и тысячами в смертельных схватках. После них оставалось много добычи для шакалов, ворон и прочих любителей падали.

      Беркут сделал еще один круг, а тем временем из леса на простор степи выползла колонна вооруженных двуногих. В ней были как конники, так и пехотинцы. Множество лошадей тянули за собою десятки груженых повозок. За одной из них следовала группа пленников со связанными за спиною руками. Среди них было несколько детенышей двуногих. Один из них поднял голову, и взгляд птицы встретился с его глазами. Эти глаза были холодны. В них таилась бездна, какая таится во взгляде волков, саблезубых кошек и пещерных львов. Беркут качнул крыльями, огласил воздух клекотом, так, как бы он приветствовал своего брата по крови, круто снизился, пролетел над детенышем и вновь взмыл к небу.

      Глава 7