Род князей Зацепиных, или Время страстей и князей. Том 1. А. Шардин

постромки у Арабчика, Елпидифор! А ты отводи свою уносную! – приказывал молодой князь. – Заворачивай кибитку! Вот так! Селифонт, возьми коренную под уздцы, ворочай! Ну…

      Вероятно, не прошло бы и несколько секунд, как спутавшиеся лошади были бы распутаны, но из кареты вышел господин и презрительно, закинув назад голову и как-то подергивая своими морщиноватыми, бритыми губами, спросил, картавя:

      – Какой там человек разбойничать сметь имеет?

      Ему никто не отвечал. Он рассердился.

      – Кидай! Опрокидывай их! – закричал рассвирепевший немец, увидев, как поднимали сбитого с лошади его вершника, который едва начинал приходить в себя.

      – Что? Я скорее вас всех велю вот в эту речку швырнуть! – грозно, несмотря на свой полудетский голосок, сказал князь. – Не сметь подходить! Кирилл, не подпускай!

      Гвозделом расправил руки и захватил в кулак булыжник.

      Вершник соскочил с лошади и доложил своему барину, что им не справиться, так как у противников есть страшный силач… Не прикажет ли призвать городовых?

      Господин прямо подошел к князю.

      Это была длинная и довольно красивая еще бритая немецкая фигура, с маленькой треуголочкой сверх парика на голове, обернутая кружевами вокруг шеи и в длинном фиолетовом бархатном плаще.

      – Кто тут разбой смеет чинить? – спросила фигура, обращаясь к молодому князю.

      – Никто, кроме ваших людей, – пренебрежительно отвечал князь. – Сами виноваты, да сами и буйствовать начинают.

      – Отчего дорогу дать вы не могли?

      – Кто тебе обязан дорогу давать? Сами должны были своротить! Впрочем, и тут мой возница своротил, сколько было можно; не на мостки же ему въезжать было? А вы скачете как бешеные…

      – Как вы разговаривать со мной так можете?

      – Отчего не говорить, когда я говорю дело? – гордо отвечал князь.

      – Кто вы такой, что смеете со мною такой говор сказывать? – прикрикнул было расходившийся немец.

      – Что ты за ворона, что смеешь меня так спрашивать? – презрительно отвечал князь.

      – Я ворон? Я?.. О! Я гофмаршал двора ее величества, граф Левенвольд! – отвечал немец. – Кто вы, маленький…

      Вероятно, он хотел прибавить слово «скотин», но, взглянув на князя, остановился.

      Князя немножко покоробило от слова «ее величества», тем не менее он твердо ответил:

      – Я князь Зацепин, если ты хочешь это знать!

      Имя Зацепина заставило в свою очередь немножко поморщиться Левенвольда, тем не менее он, не изменяя своего голоса, сказал:

      – Хорошо, молодой человек, вы увидайте, кто из нас кому уступать должен! Вы не забудьте это! Я позабочусь, чтобы вы не забыли!

      – Я тоже прошу не забыть нашу встречу и, наверное, позабочусь о том напомнить! – дерзко отвечал молодой человек.

      В это время лошади были уже распутаны, и князь сел в свою кибитку. При помощи своих людей сел также в свою карету Левенвольд и мигом исчез из глаз с своими скороходами и вершниками, предшествуемыми