Ганзейцы. Оскар Гекёр

витте, все происходило на основании твердо установившихся правил. Многие сотни рук заняты были в соляных амбарах солением рыбы, между тем как другие укладывали рыбу в бочки и их устанавливали на повозки для перевозки на берег, где, еще в тот же вечер, готовы были к отплытию в Любек тридцать легких судов, постоянно поддерживавших связь с Шоненом до самого октября месяца, когда всякая деятельность на Шонене прекращалась до следующего года.

      Улов рыбы в этом году был настолько изобилен, что ганзейцы не могли быть им недовольны. Если при этом в среде ганзейцев и заметно было некоторое сумрачное настроение, то это главным образом следовало приписать тем тревожным известиям, которые доходили на Шонен о новых мероприятиях короля Вольдемара. Он почему-то суетливо разъезжал по всей своей стране и явно избегал встречи с теми послами Ганзейского союза, которым было поручено к нему явиться и просить его об утверждении различных обещанных им привилегий. Осторожный и хитрый аттердаг находил тысячи извинений для замедления дела и показывался то здесь, то там, очевидно, занятый приведением в исполнение каких-то таинственных замыслов и возможностью их осуществления в ближайшем будущем.

      Огненно-красный шар солнца медленно погружался в морские волны, покрывая их ослепительно-красным отблеском. Госвин Стеен, распорядившись выгрузкой товаров из шнеки в магазин любекской витты, отправился на берег, чтобы там взглянуть на снаряжение рыбачьих судов, готовившихся к отплытию. Множество рыбачьих барок подплывали в это время к берегу, доверху нагруженные своим богатым уловом; другие же отплывали от берега в море, на ночной лов. Вдоль всего берега на ночь обыкновенно зажигались факелы, и береговые сторожа были заняты именно тем, что расставляли их.

      Тут опять попался на глаза Госвину тот же иноземец и опять посмотрел на него так же враждебно. Близкое присутствие его до такой степени неприятно влияло на Госвина, что он не остался на берегу, а вернулся в ганзейскую витту.

      – Сановитый господин! – заметил иноземец одному из береговых сторожей, кивая в сторону удалявшегося Стеена.

      – Еще бы! – сказал сторож и подмигнул одному из стоявших около него рыбаков.

      – Этого господина не на всяких весах и взвесить-то можно.

      – А разве знаешь, кто это такой?

      – Коли не ошибаюсь, должно быть, господин Госвин Стеен из Любека.

      – Да! Да! – подтвердил сторож, посмеиваясь. – А мы его по-здешнему еще иначе называем.

      – А как?

      – Зовем его сельдяным рыцарем, потому, видите ли, что он на сельдях и разбогател, и теперь такую силу забрал в руки – что твой барон!

      – Не одной сельдью он разбогател, шурин, – вступился рыбак, – ты небось забыл, каков он в работе-то да какова у него голова-то!..

      – Так-то так, – продолжал подшучивать сторож Шрётер, – голова головой, а разбогатеть помогли ему и те золотые лисички, которые его супруга принесла с собой в приданое.

      – Да разве супруга Стеена происходит из такого богатого