Ганзейцы. Оскар Гекёр

тогда вдруг поднялся со своего места Госвин Стеен и сказал:

      – Доверьте командование кораблем самому юному из наших членов, назначьте его командиром сына моего Реймара, и я надеюсь, что вы в этом не раскаетесь.

      Господа члены магистрата, услышав эту речь, молча обменялись между собой удивленными взглядами; но та уверенность, с какой Госвин Стеен говорил, показалась им вполне убедительной, и они единогласно возложили на Реймара эту трудную обязанность. На большом корабле, с сильным, многочисленным и хорошо вооруженным экипажем в четыреста человек, с разным воинским снаряжением и запасом на носу и корме судна, Реймар вышел в начале июня из гавани Травемюнде и направился смело к Норезунду. Четыре недели спустя тот же военный корабль возвратился в ту же гавань один – и при нем не было Бойской флотилии. Вся флотилия, с богатейшим грузом товаров, который ценили в 400 тысяч марок, попала в руки пиратов, от которых Реймар Стеен не сумел защитить флотилию. Кто были эти морские разбойники – датчане ли, норвежцы ли, финны или русские, – этого никто определенно сказать не мог, потому что, пока они грабили флотилию, Реймар Стеен должен был выдерживать упорную битву с каким-то сильным иноземным кораблем. Какой-то странный туман покрывал все это дело, и никто не мог в этот туман проникнуть, так как весь экипаж Бойской флотилии был захвачен в плен, а все люди, находившиеся с Реймаром на военном корабле, хранили мрачное и глубокое молчание. Пострадавшие любекские купцы подняли было крик и в своем кругу стали между собой поговаривать, что Бойскую флотилию можно было бы, конечно, спасти, если бы командиром ганзейского военного корабля был человек более опытный, однако же Реймар, после того как он отдал отчет совету обо всем ходе дела, не был привлечен ни к какой дальнейшей ответственности. Где нет истца, там и судье делать нечего; а для того чтобы затеять какое-нибудь дело против Реймара, не было необходимых улик, и потому именно любекский городской совет, против всякого ожидания, выказал себя в данном случае чрезвычайно снисходительным. В городе ходили слухи, объяснявшие эту снисходительность довольно своеобразно; говорили, что Госвин Стеен принял на себя все убытки, понесенные отдельными членами совета вследствие гибели Бойской флотилии… Сумма, уплаченная им, по слухам, равнялась 150 тысяч марок.

      Так и уладилось дело. Реймар был послан отцом в Визби, чтобы отныне заведовать его тамошними делами, и вся эта неприятная история забылась и быльем поросла.

      Но в сердце Госвина Стеена осталось больное место, которое ныло при малейшем прикосновении. Часто достаточно было одного нечаянно вырвавшегося слова, даже взгляда, для того чтобы задеть за живое проницательного купца. Но более всего угнетало, давило его то, что он видел, как всеобщее слепое доверие к нему его сограждан, их вера в то, что Госвин Стеен не может ошибаться, разлетелась прахом. И его честолюбию был этим нанесен жестокий удар!

      Друзья и ближайшие знакомые не без участия смотрели на внутренние страдания этого всеми уважаемого