Трагедия королевы. Луиза Мюльбах

также погасла.

      Королева не вымолвила ни слова; с побелевшими губами, с широко открытыми глазами она следила, как потухала последняя искра.

      – Позвольте, ваше величество, я сейчас зажгу свечи, – сказала Кампан, протягивая руку к канделябру, но королева удержала ее.

      – Оставьте, – прошептала она, – я хочу видеть, погаснут ли и другие две свечи…

      Она вздрогнула и, медленно поднявшись с кресла, с безмолвным ужасом указала рукой на второй канделябр: одна из его свечей погасла.

      Теперь в кабинете горела только одна восковая свеча, слабо озаряя небольшое пространство около стола; остальная часть комнаты тонула в темноте.

      – Кампан, – прошептала королева, протягивая руку к горевшей свече, – Кампан, если эта четвертая свеча погаснет, как остальные, то это будет означать для меня дурное предзнаменование, возвещающее о надвигающемся несчастье.

      В эту минуту пламя затрещало и ярко вспыхнуло, потом так же быстро потускнело, померкло, опять вспыхнуло и погасло. В комнате стало совершенно темно. Королева громко, пронзительно вскрикнула и без чувств упала на пол.

      VIII. Перед венцом

      Свадебные гости уже съехались. Жена члена суда Бюжо уже прикрепила белую вуаль на голову невесты, своей дочери Маргариты, и в последний раз обняла и поцеловала ее как дитя, до сих пор принадлежавшее своей матери.

      Сегодня мать прощалась с дорогим прошлым, отпуская свое дитя из родительского дома в свет, где молодая женщина должна была устроить себе свой собственный очаг. Этот момент всегда тяжел для материнского сердца, потому что кто знает, что пошлет человеку будущее!

      Несмотря на горечь минуты, Бюжо тщательно удерживала слезы, чтобы не омрачить ими этого дня. Слезы, пролитые на венок невесты, считаются предшественниками несчастья, а нежная мать стремилась отвратить от своей дорогой Маргариты всякое горе, всякое несчастье.

      – Ступай, моя девочка, – сказала она с улыбкой, и один Бог знал, чего стоила ей эта улыбка, – вступи в новый мир, будь счастлива, и дай тебе Бог никогда не пожалеть о той минуте, когда ты переступила порог родного дома, чтобы войти в свое новое жилище.

      – Дорогая матушка! – воскликнула Маргарита. – Дом, в который я вступаю, принадлежит тому, кого я люблю, а мое новое пристанище – его благородное, доброе, великодушное сердце.

      – Дай бог, милая дочка, чтобы через много лет ты могла повторить мне эти слова!

      – Я уверена, что буду в состоянии повторить их, потому что мое сердце полно радостной уверенности. Тулан любит меня, и я никогда не буду несчастна. Слышишь его шаги, матушка? Он зовет меня.

      Дверь отворилась, и на пороге действительно показался жених в скромном праздничном костюме. Его лицо было серьезно, но приветливо; сияющие глаза нежно смотрели на невесту. Он быстро подошел к ней и, поцеловав ее маленькую дрожащую ручку, сказал:

      – Все гости уже собрались, дорогая, и священник в церкви.

      – Так пойдем же, Луи, – ответила невеста, но он удержал ее:

      – Подожди, дорогая! Пред тем