Последние римляне. Теодор Еске-Хоинский

к его коленям. – Только не заводи ты в Риме напрасных ссор. Для твоих кулаков еще найдется довольно работы. Но сперва отыщи мне такого человека, о котором я тебе говорил.

      – Эта лисица как раз ждет твоих приказаний, – сказал Теодорих. – Кажется, у него хороший нюх, ибо боги отметили на его лице хитрость и вероломство.

      – Бог, мой старик! – поправил воевода.

      – Разве наш Добрый Пастырь мог бы сотворить такого негодяя, который за деньги хочет продать своего господина? Такие родятся только от семени языческих демонов.

      – Мне нужен человек, который знал бы все, что делается у язычников.

      – Эта лисица служит у префекта претории и называется Симонид. Его породили греческая земля и греческая подлость. Если мой сокол хорошо ему заплатит, то будет знать все, что ему нужно.

      Теодорих вышел и скоро вернулся с переводчиком префекта.

      Симонид действительно производил впечатление лисицы. На ходу он сгибал колени, ступал тихо, осторожно, как бы подкрадываясь к намеченной жертве. Его маленькие косые глаза бросали исподлобья быстрые, боязливые взгляды, на бороде торчали редкие волосы.

      Лицо воеводы, такое мягкое во время разговора с Теодорихом, теперь приняло суровое выражение.

      – Ты знаешь, что мне от тебя нужно?

      – Твоя святая христианская ревность хочет знать все, что делается у язычников.

      – Можешь ли ты доставлять мне необходимые сведения?

      Симонид колебался минуту, прежде чем ответить. Наконец он сказал с хитрой улыбкой:

      – Если бы я жил во дворце императора Августа, как и ты, пресветлейший господин, то и в таком случае не рискнул бы навлечь на себя гнев Никомаха Флавиана. Это человек могучий и суровый.

      Воевода догадался, в чем дело, и достал из туники кошелек, полный золота. Маленькие глазки Симонида блеснули, как у хищного зверя, когда он приближается к корму. Он весь сгорбился и, облизываясь, протянул руку, но воевода в это время спрятал кошелек.

      – Без дела не будет тебе и награды, – сказал он. – Сперва известия, потом деньги.

      – Всякое дело требует издержек, – заметил Симонид.

      – Я хочу сперва убедиться, будет ли мне польза от твоей ловкости.

      – Приказывай, господин.

      – Если ты сообщишь мне, какие сенаторы собираются у префекта и о чем они там совещаются, то кошелек перейдет в твои руки.

      – Этот кошелек уже принадлежит мне, – ответил Симонид.

      – Я жду сведений, но помни, что я буду проверять их, и если ты будешь лгать, то с тобой расправится Теодорих.

      Старый аллеман проворчал что-то под нос, и от этого ворчания дрожь пробежала по телу грека. Так медведь выражает свое недовольство, когда его преследуют собаки. Симонид скорчился, согнулся и стал пятиться к стене.

      – Будет, как ты приказал, господин, – произнес он дрожащим голосом.

      – Ты можешь заработать еще другой кошелек с солидами, – сказал воевода.

      Грек насторожил уши.

      – Ты сообщишь мне в точности, как распределяется