Одно сердце на двоих. Александр Тамоников

Сегодня ему не хотелось острых ощущений данного плана.

      Надежда принесла курицу, тарелку с хлебом, минералку, графин с водкой, рюмку, пепельницу.

      – А что, Надюша, пока я отсутствовал, отменили закон о запрете курения в общественных местах?

      – Нет. Но Володя сказал, что вам можно.

      – Ты присядь.

      – Зачем?

      – Просто так. Если хочешь, конечно.

      Молодая женщина опустилась на стул напротив старшего лейтенанта.

      – Как дела? – наливая водку, спросил Галдин.

      – Какие тут дела? Работа – каморка, каморка – работа.

      – Я могу тебе помочь устроиться на приличное место, снять хату недорого.

      – Ну да, и вся зарплата будет уходить на оплату этого жилья.

      – Надюша, если я говорю, что работа приличная, то так оно и есть. Оплата хорошая, а квартира и в самом деле недорогая. На все хватит. Поступишь заочно в какой-нибудь университет или колледж, глядишь, и наладится жизнь.

      – Спасибо, Вадим. Не надо.

      – Почему? Или ты думаешь, что я это по пьянке предлагаю, а завтра забуду о своих словах?

      – Нет, вы не забудете. Я не хочу.

      – Но сама же говоришь, работа – каморка, каморка – работа. Неужели так лучше?

      – Нет, я вообще больше не хочу оставаться в Москве. Месяц доработаю, получу расчет и поеду в деревню, домой. Нет мне места здесь. Да и не надо. Видала я эту Москву… сами знаете где.

      – Дело, конечно, личное, но я бы на твоем месте не торопился.

      Женщина внимательно посмотрела на него и вдруг спросила:

      – А вы не хотите предложить мне стать вашей женой?

      Галдин чуть не поперхнулся.

      – Женой?

      – Вот видите, не гожусь. Вика вон всем подходит. За ней перед уходом отсюда парнишка попытался ухаживать. Из хорошей семьи. Отец то ли доктор наук, то ли кандидат, клиникой какой-то заведует, мать преподает. Квартира большая в центре, загородный дом. Ведь знал парень, чем она занимается, и все равно стал ухаживать.

      – И что эта пиранья?

      – Кто? – не поняла Надежда.

      – Вика.

      – Ничего, отшила его. Сказала, мол, хочешь стебаться, плати бабки. Любой каприз за ваши деньги. А хрень молоть нечего. Какое замужество? Послала она его.

      – Ты бы, конечно, не послала?

      – Конечно нет.

      – Даже если не питала бы никаких чувств?

      – У нас говорят, стерпится-слюбится. Я-то постаралась бы, но на меня этот мажор даже не взглянул.

      – Нет, Надюша. Может, и стерпится, но не слюбится.

      – Лучше по любви, но в шалаше?

      – Да, лучше в шалаше, но по любви.

      – Вы не знаете, каково это – быть одной.

      – Одной – не знаю. Но мне очень хорошо известно, каково быть одному. Значит, не нуждаешься в помощи?

      – Я уже сказала вам, в чем нуждаюсь.

      Галдин пропустил еще рюмку и заявил:

      – Ну а в том плане, чтобы замуж, на меня рассчитывать нечего.

      – Это я уже поняла.

      – Ты не горячись, подумай. Я на две недели, может, меньше, собираюсь в соседнюю область. Отпуск у меня. Приеду, скажешь, готова ли начать новую жизнь. Если решишься,