Страна отношений. Записки неугомонного. Рунов Владимир Викторович

старшего лейтенанта пехоты, всем видом подчеркивая выправку и неукоснительность законов корабельной дисциплины. Знай тихоокеанцев! Полундра, братва, едем!

      Уже на ходу сильные руки подхватили бегущих ребят и стремительно втащили в вагон, звонко отстукивающий стыки. Дальневосточный экспресс набирал скорость. Мрачный старлей, как тень вполне реального страха, остался на опустевшей платформе, а командный голос Лютого долго сотрясал вагонные полки. Все на той же полтавской мове он громоподобно сообщал экипажу, что думает по этому случаю и что сделает с каждым, когда вернутся они на родной эсминец, что ожидает их во владивостокском доке, счищая с бронированного днища солевые наросты океанских походов.

      Бравая команда «Беззаветного» слушала боцманский разнос со счастливыми улыбками до ушей, а Леха, сверкая на парадной фланельке знаками матросской доблести, сидел, уткнувшись лицом в смятую бескозырку. Ещё не верил своему счастью! Видать, старший воинский начальник станции Могоча был не столь суров, как места, где он комендантствовал.

      Сорри!

      Флот и военные моряки были предметом особой гордости граждан той страны, которой уже нет и никогда не будет. Туда брали самых лучших, самых сильных, самых рослых парней из всех союзных республик. Вот и праздник военно-морского флота в том же Хабаровске являлся горячо ожидаемым и воистину всенародным событием, почти как первомайская демонстрация. На Амуре, ближе к правому берегу, накануне выстраивались в кильватерную колонну корабли пограничной флотилии, свежепокрашенные, расцвеченные флагами сторожевики и канонерские лодки. Толпы оживленных горожан, усыпавших высокий берег, с нетерпением ждали сумерек.

      И вот светило наконец уходит под знаменитый мост, и тут же по чьей-то невидимой команде ярко озаряется чернеющее небо. Вопли восторга вплетаются в орудийный грохот. Парад и праздничный салют были зрелищем, которое зажигало глаза и души, особенно мальчишек, поголовно мечтавших о ратной славе. Конкурсы в морские военные училища превосходили мыслимые пределы. Наш приятель с улицы Серышева Витя Кудаков, вечный отличник и лучший спортсмен школы, поехал поступать во Владивосток в высшее военно-морское командное училище и… пролетел, как фанера. Бедный, полгода ходил подавленный, как монашествующий инок, не общаясь ни с кем, зубрил математику и физику. Зато на следующий год поступил с блеском и приехал на каникулы, усыпанный по всем местам золотыми якорями.

      Сонька Губельман, встретив его во дворе, восторженно всплеснув руками, воскликнула:

      – Ба, Витя! Какой ты… муаровый! Прямо как Вячеслав Тихонов в фильме «Максимка»!

      Вячеслав Тихонов был ее любимый актер. Однажды она призналась, что писала ему длинные письма, но, к сожалению, без ответа.

      – А ты все такая же ехидна! – обиженно протянул нарядный Витя.

      – Все такая же! – Сонька согласно тряхнула гривой и во всю свою луженую глотку запела:

      Отчего у нас в деревне

      У девчат переполох,

      Кто