Дом хрустальный на горе…. Рунов Владимир Викторович

я её люблю! – таков был ответ Юсуфа. – И буду любить вечно…

      Вообще не влюбиться в Самет было невозможно. Природа наградила её внешностью, словно выписанной кистью Мане. Матовое лицо с классическими линиями лермонтовской Бэлы, огромные глаза, роскошные волосы и стройная фигура многие мужские сердца заставляли биться тревожно.

      Когда Самет шла по улице, люди невольно оборачивались ей вслед. А если ещё добавить, что при этом она оставалась удивительно доброжелательным и улыбчивым человеком, одарённым совершенным музыкальным слухом и хорошим голосом, то можно было понять молодого учителя, остановившего свой выбор на ней и преодолевшего, скажем прямо, немалое на пути к своему счастью.

      Да вот на этом пути оказалось много сложностей, особенно в стремлении создать полноценную семью. Двое первых детей умерли в раннем возрасте, и только рождение Луизы, ясноглазой и живой, как ртуть, сменило грусть на надежду на то, что всё лучшее только начинается. Так наверняка и было бы, если бы не война…

      – Осталась одна – отец на фронте!.. – Луиза говорит об этом спокойно, хотя я вижу, чего ей стоит невозмутимость.

      Я знаю, кавказских женщин с детства приучают к сдержанности, все душевные бури им надо таить внутри. Но их глаза часто говорят о скрытой боли красноречивее, чем любой самый горький плач.

      «Спрашиваете, почему мама оказалась в Краснодаре? Очень просто, она там училась на бухгалтерских курсах. Другого выхода не было, надо было получать какую-то профессию. Ей помогли поступить на эти курсы, тем более что папа оставил нам свой офицерский аттестат, по которому можно было получать продукты, но только в городе. Каждую неделю она возвращалась в аул, как правило, пешком, чтобы подержать меня на руках, ещё грудную. Моей кормилицей была тогда тётя Цаца, у которой в то время тоже родился ребёнок – мой двоюродный брат Сагид. Но вот однажды мама не пришла, нет её одну неделю, другую… Стала закрадываться тревога – что-то случилось! Никакая сила не могла остановить Самет от встречи со своим дитём! – Луиза надолго замолчала, невидяще глядя в окно… – Словом, поехал в Краснодар её дядя по отцу, он и нашёл следы. Совершенно случайно, в таком же трамвае, услышал рассказ о молодой женщине, поразительной красавице, которую с восхищением рассматривал весь вагон, и надо же, именно она во время налёта погибла.

      Исхак Гучетлъ, бабушка Мурата Самет Исмаиловна Уджуху, сосед Хусейн (слева направо)

      Всё, что осталось от бедной Самет, нашли в городском морге, привезли в аул и под общие рыдания похоронили. Впрочем, тогда плакала вся страна, немец день и ночь бомбил город и всё, что вокруг. Ну а дальше уже началась жизнь без мамы… – Луиза прикрыла в задумчивости глаза. – Я её часто вспоминаю. Рисую себе образ, поскольку ничего из той жизни практически не помню. Всё только по рассказам близких… Но мне кажется, что более всех от неё унаследовал Муратик. Такой же белозубый, такой же улыбчивый, так же вечно с гитарой в руках, всегда светящийся доброжелательностью.