Походы Александра Македонского. Михаил Елисеев

гоплиты из последних сил сражались у своих домов, отбивались от наседавших врагов на агоре, но их становилось всё меньше и меньше. Пощады не просил никто, да и вряд ли бы получил, потому что за македонцами в поверженный город входили отряды беотийцев, у которых были личные счёты с фиванцами. Начиналась агония древнего города, македонская мощь сломила фиванскую доблесть. Языки пламени уже начали охватывать городские постройки. Клубы густого, чёрного дыма, которые столбами поднимались в синее безоблачное небо, возвестили Элладе о гибели славнейшего из её городов.

* * *

      Были ли у фиванцев шансы на победу? Были, но при одном условии – если бы их поддержали остальные греческие полисы. Некоторые города и союзы действительно хотели оказать помощь Фивам, но Александр среагировал мгновенно, его молниеносный бросок с севера на юг застал всех врасплох. Были и такие, что, обнадёжив поддержкой, обманули и оставили фиванцев в одиночестве. И не их вина, что болтуны и подстрекатели вроде Демосфена, пообещав помощь, трусливо бросили героический город в решающий момент. Отчаянный героизм граждан Фив ярко сверкнул на фоне афинской трусости, мужество фиванских стратегов, павших на поле боя, лишь показало всей Греции подлость и лицемерие афинской правящей верхушки. Некогда гордость Эллады, Афины постепенно деградировали, увязая в собственной болтовне и интригах. Легендарные герои поколения марафонских бойцов и золотого века Перикла пришли бы в ужас, увидев, во что превратился их славный город и какие люди теперь вершат судьбы граждан.

* * *

      Кровавая бойня, которая произошла, когда войска базилевса ворвались в Фивы, была страшной, но отличились в ней не македонцы, а соседи фиванцев, беотийцы. «И тогда началось беспорядочное избиение уже не защищавшихся фиванцев, причем гнева были полны не так македонцы, как фокейцы, латейцы и прочие беотийцы; одних застигали в домах, – некоторые пытались сопротивляться, другие молили о пощаде, припав к жертвенникам, – но жалости не было ни к женщинам, ни к детям» (Арриан, I,8). У беотийцев был давний счёт к своим могущественным соседям, и теперь пришло время фиванцам по этим счетам платить. «Феспийцы, платеяне, орхоменцы и прочие из эллинов, враждебно настроенные к фиванцам, пошли в поход вместе с царем и, ворвавшись в город, выместили свою вражду на несчастных. Много жестокого страдания было в городе. Эллины безжалостно истребляли эллинов; родных убивали люди, близкие им по крови; одинаковость языка не меняла чувств» (Диодор, XVII,13).

      Было время, когда фиванцы разрушали и заливали кровью беотийские города, и теперь в полной мере ощущали на себе торжество разъярённых победителей. В огне пожаров, в кровопролитных боях на улицах обречённого города, погибла фиванская слава, и никогда уже не возродилась его прежняя мощь. От легендарных Фив, чьи воины когда-то разгромили непобедимую Спарту, осталась лишь тень.

* * *

      По свидетельству Диодора, погибло больше 6000 фиванцев, а 30 000 попало в плен. Предстояло решить, что делать