Славянин. Десятник особой сотни. Александр Владимирович Забусов

воротами, Лиходеев первым соскочил на землю, взяв коня под уздцы, потянул за собой. Сегодня отдыхать, только отдыхать. Никакая с-сука не заставит его куда-то переться на ночь глядя.

      –Привет Воробей! – первым поздоровался с мальком, вышедшим встречать утомленных бойцов. Принятое им решение сразу же подняло настроение. – Баню топи, грязные, как черти.

      Мелкий, переминаясь на месте, что на него совсем не походило, смущенно поглядел в глаза отца-командира.

      –Батька, а в чем это ты одет?

      –А! Не бери в голову, сейчас так модно.

      –Ага.

      А глаза отводит, бесенок мелкий. Та-ак, опять какая-то свинюка маячит на горизонте. Интересно, кто в этот раз ее ему подложит? Хотелось хоть иллюзорно, еще чуть-чуть побыть без проблем. Прибывший народ походя трепал общего ребенка по заросшей макушке, тем самым здороваясь и выражая свою привязанность. На подворье началась повседневная суета и рутина прибывшего на зимние квартиры подразделения. Смилостивился над пацаном.

      –Ну? Докладывай.

      –Батька, там эта…

      Снова потупился, не зная с чего начать.

      –Чего ты мямлишь?

      Егор сам повел жеребца к коновязи, привязал его уздой к перекладине. Конь тут же потянулся губами к воде. Оглянулся на Воробья. Казалось, еслиб умел говорить, потребовал от малого обиходить запыленную тушу.

      Десятник подбодрил словом:

      –Докладывай.

      Речь из мальца плеснулась, как очередь из ствола пулемета:

      –Как вы уехали, на второй день с утра прибежала девка. Вся в слезах, сказывает до тебя. Напали на них ночью. Я справился. И правда! Тати все семейство боярина Бурдуна под корень вырезали, а усадьбу сожгли.

      –Подожди-подожди! Бурдуна? Так они ж в самом граде жили.

      –Ну, да-а! Только в той стороне града, где землю сам князь, боярину или вою пожаловать может. Потому и боярское подворье рядом с пустырем находилось, да и остальные соседи не все и не всегда на месте… Так я ее у нас оставил. Ничего?

      –Молодец. Где она?

      –В избе. Все время плачет. Умаялся с ней!

      –К Желане б отвел?

      –Ни в какую, уперлась, из хаты никуда. Не знаю, в уборную ходит, аль нет, и не ест ничего.

      –Ну, веди.

      Внутри родной избы было опрятно. Стол чистый, выскобленный, пол подметен, ставни на окнах открыты, в них поступал прохладный воздух со двора. Под притолокой торчали ветки полыни и можжевельника. Малек свое дело знает, не зря хозяйский хлеб ест.

      За спиной слышалось сопение, прозвучала подсказка:

      –В твоей светелке наверху.

      –Почему в моей? – хмыкнул Егор.

      –Так уж пришлось. – Был ответ.

      Девочка лет двенадцати с толстой русой косой, одетая в обычную расшитую рубаху и поневу, подобрав ноги, и обхватив руками колени, из-под набрякших от слез век следила за вошедшими. Егор подошел к лавке, присел на корточки, без должной жалости в голосе представился:

      –Я Лихой. Рассказывай.

      Рассказ у Милолики вышел сумбурным. Молодому красивому мужчине,