.

, бяку. Но, увы, мой начальник слишком хорошо осведомлён о моей проблеме с пунктуальностью, и именно поэтому я добираюсь до своего стола таким вот экзотическим способом.

      – Юнона Максимовна, голубушка, опять? – голос шефа прозвучал словно выстрел.

      Я застыла, вытаращив глаза на стол, до которого оставалось всего пара метров, после чего тяжело вздохнула и повернулась к пожилому мужчине. Павел Гавриилович – статный мужчина в возрасте лукаво смотрел на меня, едва сдерживая смех.

      – Павел Гавриилович, родненький, это случайно получилось! Я больше так не буду, честное слово! – жалобно протянула я, всхлипнув для пущей убедительности.

      – Зайдите ко мне, Юнона Максимовна! Нам нужно обсудить важный вопрос, – сказал начальник и кивнул на мои туфли. – Обувайтесь уже! Холодно ногам!

      Я швырнула туфли на пол и всунула в них свои ноги. Проскользнуть не получилось, хоть я очень сильно старалась, значит, можно не переживать о стуке каблуков по ламинату, коим был покрыт пол в нашем отделе.

      Оглянувшись на подружек, я опустила голову и поплелась в кабинет начальника. Каждое утро одно и тоже: опоздание, туфли в руках, высокомерное «Юнона Максимовна» и головомойка. Нет, чтобы привнести хоть какое-нибудь разнообразие. Ну хотя бы разочек сделать вид, что не заметил нарушения и оставить меня в покое…

      – Закрывайте дверь, проходите, усаживайтесь поудобнее, – мягко сказал Павел Гавриилович, указывая рукой на кресло. А то я за год своей каторги до сих пор не успела выучить его кабинет в мельчайших подробностях! – Итак, я не буду спрашивать, почему вы задержались в этот раз! Я позвал вас по другому поводу. Руководство решило удовлетворить Вашу просьбу, поэтому со следующей недели вы выходите работать в главный офис, который находится в столице.

      Я подняла глаза на своего улыбающегося шефа, отказываясь верить в то, что услышала. Ещё зимой я обратилась к местному руководству с запросом о переводе куда-нибудь поближе к столице. В моих розовых мечтах я давно уже свалила из этого провинциального городка и поступила учиться на актрису… Не смейтесь, но я действительно хотела получить диплом лицедейки и уехать в Голливуд!

      Руководство долго отмалчивалось, отмахиваясь от меня стандартными фразами, вроде: «Мы сейчас не располагаем ресурсами и не можем позволить себе раскидываться ценными кадрами» или «Идите работайте! Хоть какой-то толк из вас выйдет». А сейчас, спустя три месяца, они отнеслись ко мне благосклонно, позволив осуществить свою мечту…

      – Голубушка, почему я не вижу радости на Вашем прекрасном личике? – спросил Павел Гавриилович, улыбаясь во всю свою зубную карту. – Значит так, завтра Вы можете на работу не выходить. Собирайте спокойно вещи, занимайтесь домашними делами, но в субботу вечером Вы должны быть на вокзале. Мы оплатили билет, его получите в расчётном отделе… Вы же собираетесь получить кровно заработанные деньги?

      – Д-да! – запнулась я, чувствуя, как внутри меня поднимается волна безудержного веселья и радости.

      – В воскресенье утром Вас встретят у поезда и на служебном автомобиле отвезут в новую квартиру, тоже служебную. – шеф задумчиво постучал по столешнице, после чего хмыкнул и вновь перевёл свой взгляд на меня. – Поздравляю, Юнона Максимовна! А теперь работать! Вечером уйдёте на полчаса пораньше, чтобы забежать в расчётный отдел!

      Чувствуя себя маленькой птичкой, стремительно летящей по воздуху, я выпорхнула из кабинета начальника, сияя ослепительной улыбкой. Подружки недоумённо смотрели на меня, качая головой, небось думали, что я совсем ку-ку, с крышей попрощалась. А мне было наплевать, ведь настроение моё теперь просто невозможно чем-нибудь испортить.

      Теперь я возьму небольшую рекламную паузу и оторвусь от своего повествования, чтобы вам всё объяснить. Итак, давайте знакомиться!

      Меня зовут, как вы уже догадались, Жукова Юнона Максимовна. Согласна, имя мне досталось ещё то… Объяснения сему факту я не могу сыскать до сих пор, но склоняюсь к версии, что я чего-то натворила, будучи в утробе матери, иначе мне категорически непонятно стремление моих дражайших родителей испоганить дочке жизнь.

      В детстве я завидовала синей, жёлтой и чёрной завистью всяким Светкам, Танькам, Манькам и остальным обычным русским девочкам, которых мамы с папами не стали превращать в жалкую пародию на римскую богиню брака, женщин и женской производительной силы. Простите за пафос, но я всего лишь цитирую один из сайтов, множество которых перерыла в надежде понять, а что, собственно говоря, значит моё имя.

      В нежном подростковом возрасте, в который я стремительно ворвалась на новеньком мопеде, с кучей пирсинга и одной татуировкой, друзья окрестили меня Юной. С тех пор многое поменялось, я избавилась от висюльки в пупке, достала и выкинула железку из языка, оставив себе лишь дырки в ушах и маленький гвоздик в носу. Татуировка в виде розы, которую я сдуру наколола в шестнадцать лет, так и продолжает украшать мой нежный за… поясницу, в общем. Неизменным осталось одно – дурацкое имя! Почему-то мне не хватило смелости поменять его при получении паспорта. Я немного суеверна и считаю, что вместе с именем меняешь и судьбу, а меня пока всё устраивает