Дозор навсегда. Лучшая фантастика 2018 (сборник). Александр Бачило

едва переставляя ноги. Но Билли Уайт отчего-то помешался на скорости. Видимо, это наследственное. Вы в пальто, значит, пришли пешком, причем, судя по копоти на плече и локте, шли близко к проезжей части со стороны Девятой авеню – рассматривали чужие паромобили. Из чего делаю вывод, что свой паровой экипаж вы разбили. Причем совсем недавно. У вас из-под манжеты виден бинт на запястье, а это смешное кепи не может скрыть рассеченную кожу надо лбом.

      – Питер Эндрюс? – Молодой человек протянул старику часы, бросив взгляд на край бинта на руке, рассмеялся звонким смехом человека, уверенного, что все в жизни складывается к лучшему, а невзгоды лишь направляют нас на правильный путь. – А может – мистер Шерлок Холмс? Перебрались в Штаты?

      Молодой человек искренне веселился, поэтому не заметил, как напряглись плечи часовщика, приготовившегося к сцене.

      – Вы дурак, Уайт! – рявкнул Эндрюс, отворачиваясь.

      Колокольчик звякнул, впуская нового посетителя. Точнее, посетительницу. Пожилая дама в вишневом платье бережно держала затянутой в черную ажурную перчатку рукой под животик маленького мопсика, дрожащего всем телом так, что трепетало пышное страусовое перо на шляпке хозяйки.

      – Доброго дня, мистер Фергюс! – проговорила она сочным глубоким контральто. – Как нынче ветрено. Вероятно, будет гроза. Я могу забрать свои часы?

      – Холмс! – воскликнул старикашка, обнаружив нового зрителя. Он манерно повел рукой, словно обращаясь к полному залу. – Он припечатал меня Холмсом, леди! Кто такой этот ваш Холмс?! Персонаж! Выдумка! А я – я тот самый Питер Эндрюс! Лонг-Пит! Тот самый Лонг-Пит!

      Молодой Уайт, краснея от стыда, собрался пуститься в извинения, но часовщик потянул его за рукав пальто и прошептал:

      – Он твердит это всем и каждому добрых шесть лет, молодой человек. Сумасшедший старик с часами. Кто ведает, где он их достает. Крадет, наверное.

      – На вашем месте я не произносила бы вслух имя этого ужасного человека, – сказала дама, гневно глядя на старика. – Имя Питера Эндрюса оскорбляет слух порядочного человека.

      – И как вы заставите меня замолчать, песья матрона? – оскалился старик. – Питер Эндрюс – это я, и не стыжусь своего имени. Я тот самый Эндрюс!

      – Если вы тот самый Эндрюс, мистер, – прошипела дама; собачка заскулила и сунула острый нос ей под мышку, – то я, мать капитана аэростата «Виргиния» Рудольфа Скотта-Фишера, проклинаю вас.

      – Бедолага беден и одинок, – продолжал торопливо шептать на ухо Уайту часовщик, в то время как старик, скаля щербатый рот и приплясывая с криком: «В гробу! В гробу я видал вас всех и ваши рафинированные проклятья. Пар и пыль!», дергал даму за ленты на шляпке, а мопса – за тощий хвостик. – Вот и пытается привлечь к себе внимание. Будь он тот самый Питер Эндрюс, едва ли довел бы себя до такого плачевного состояния. Скорее всего фамилия его и правда Эндрюс, а имя… может, действительно Питер. Но тот самый… Вот что, Генри. – Фергюс придвинулся ближе к молодому человеку и прошептал: – Я дам старику десятку за его часы и еще доллар вам, если