Шангостров. Сборник стихов. Андрей Михайлович Сутоцкий

за брусничником песню журчит…

      А в песенке той – незатейливый слог…

      И чем услаждает трёхнотный поток?

      А вот и родник – голубая вода…

      И сами торопятся ноги сюда…

      Огонь и прохладу, плаун и гранит

      Вода родника голубая таит.

      Напьёшься и станешь подобен Богам,

      Что сами спешат к роднику, по глоткам

      Его выпивают и сводят на нет…

      А он – наполняется снова, в момент.

      Быть может, поэтому и не цветёт? -

      Прозрачен, колюч и студён, словно лёд.

      Дорога домой лишь чуть-чуть тяжелей.

      Поёт мне пернатый: «Смотри, не пролей…»

      И вторит пернатому: «Эй, отдыхай…» -

      Другой чародей – краснобровый глухарь.

      И вроде медведь перелеском прошёл,

      В крушине пропал, мимоходом о ствол

      Опробовал когти, подправив слегка…

      …………………………

      А вот и деревня…

      «Братишки, пока!..»

      ЧТО ГАДАТЬ

      Ночь. Не спим. Гадаем мы:

      Кто там выпрыгнуть из тьмы

      Норовит на табурет,

      Что попал под лунный свет?

      «Ширк» да «ширк» в углу, как мышь…

      «Ну-ка, мышь, из дома – кыш!»

      Может, это домовик

      Развлекается – старик?

      Видно нравится ему,

      Что не спим в его дому.

      Кто там? Кто там, чёрт возьми?

      Час уж ночи без восьми,

      Если ходики не врут

      И с испугу не бегут…

      Привстаю с кровати я

      С холодком небытия…

      Пятки колет страха ток.

      Я по ночи – не ходок.

      …но пошёл и… свет включил:

      Лягушонок у печи.

      посвящается односельчанину Острику

      ТИШИНА НЕ СЛЫШАЩАЯ ГРОЗ

      Поминаем человека, вспоминаем человека

      И на кладбище холодном, что молчит четыре века,

      Под берёзами седыми мы стоим: тихи и святы,

      В неизбежности ухода неповинно виноваты.

      А кино… Кино отснято, ведь людской огонь недолог…

      И теряет силу лето в шуме листьев и иголок.

      Трели птиц слабее эха под густым картавым ором:

      Это кружится над нами чёрной тряпкой старый ворон.

      По гранёным стопкам зелье разливается не быстро

      И пропитанные скорбью наши речи – не ветвисты,

      А просты и задушевны, с огоньком и со слезою…

      Даром, что полнеба лета завоёвано грозою…

      Может быть, над тихой рощей от того так яры «стрелы»,

      Чтобы путь душе расчистить в неизвестные пределы?

      В мире том ином и дальнем шум земли почти не слышен…

      И всё дальше и всё дальше, тот, кто был родного ближе…

      Ожелтит сентябрь рассветы, даже листьев книг коснётся:

      Всё уходит в этом мире, ничего не остаётся…

      Пусть же эта невозвратность вдохновит на новый поиск

      Тех, кто лучшим из ушедших поклонится счастлив в пояс;

      Кто спешит, что сил, исполнить… Но утрату – не восполнить

      И пока жива в нас память – мы должны об этом помнить.

      ТАЁЖНЫЕ