Российские этюды. Владимир Дараган

хал в командировку в американский университет и застрял в Америке на долгие годы. Несколько лет я не мог выбраться в Россию, дочки приезжали в гости сами, а дела мешали летать за океан. Скучал ли я по любимой Москве? Да, скучал – ведь там прошла моя юность. Скучал по моей квартире, что напротив скульптуры «Рабочий и колхозница». Скучал по друзьям, по родному языку. И вот однажды раздался звонок:

      – Папа, я выхожу замуж!

      – Понял, вылетаю.

      И я вылетел. День, когда самолет приземлился в Шереметьево, стал днем, когда родилась идея написать «Российские этюды». Я стал много путешествовать по России – на поездах, машинах, на яхте с моим другом. Впечатлений было много. Радостных и грустных. В одну книгу эти впечатления не поместились, и я надеюсь, что получится серия. Начну свой рассказ с зимней поездки в Москву в 2011 году.

      Предупреждение

      В книге описывается, что автор иногда курит, выпивает и часто думает о женщинах. Минздрав и автор предупреждают, что первые два пункта опасны для здоровья.

      Москва, январь, 2011

      По аэродрому

      Мы пролетали над Тверью, когда пилот объявил о скорой посадке. Главная стюардесса, путаясь в русских и украинских словах, грозно предупредила, что туалеты закрываются, нечего нам шастать по салону и пользоваться электронными приборами. Все испуганно сели на места, притихли и стали смотреть в окна. Под нами проплывали покрытые ледяной коркой леса, белели заснеженные озера, около озер сурово стояли замки из темно-красного кирпича. У каждого замка была сторожевая башня – там, наверное, сидели наблюдатели и контролировали передвижения врагов. Черепичные крыши замков сверкали в лучах восходящего солнца, как медали «За отвагу в девяностые».

      Потом показалась Москва. Над ней желтый туман, из тумана торчала Останкинская башня, несколько «точечных застроек» и множество труб, из которых бодро валил серый дым.

      – Красиво! – сказал я соседу.

      Сосед не пошевелился. Весь полет он просидел с «айподовскими» затычками в ушах, и все мои попытки узнать, зачем он летит в Москву, окончились неудачей.

      Самолет плюхнулся на полосу, взревели двигатели в реверсном режиме, мы покатились между сугробов к аэровокзалу.

      – Во, сколько снега! – сказал сзади женский голос.

      – В Нью Йорке снегопад был сильнее, но там сразу убрали весь аэродром, а тут только полосы и рулежки, – пробурчал мужской голос.

      – Совсем ты Родину не любишь! – сказал женский голос и явно обиделся.

      Пограничник с подозрением полистал мой новенький российский паспорт, хотел что-то сказать, но передумал, шлепнул печать, сунул паспорт в окошко и махнул рукой: проходи, не задерживай очередь! Я понял, что других приветствий не будет и пошел за чемоданом.

      Чемодан приехал быстро, все было цело, даже скрепка, которая заменяла мне ручку на молнии.

      – Да, это не Италия! – пробурчал я.

      В Италии мои чемоданы приходили на третий день, совершив за это время пару кругосветных путешествий.

      Я пошел через зеленый коридор. Ну почему я всегда внушаю подозрение людям в форме? Из всех пассажиров нашего рейса только меня выдернули таможенники и заставили поставить багаж на просвет. Я заволновался за многочисленные бутылки коньяка, которые предательски булькали в чемодане, но к коньяку таможенники отнеслись с пониманием и махнули на меня рукой.

      Окраины

      Окраины Москвы стали похожи на окраины Милана, Рима, Нью Йорка и множество других городов. Даже магазины были такие же. Я вынул было камеру, но потом убрал и задремал. Единственное отличие Москвы от Европы и Америки заключалось в сером налете на всех автомобилях. Даже на дорогих и очень дорогих. Но ведь должна Москва чем-то отличаться от замшелого Запада.

      Когда мы пересекли кольцевую дорогу, то меня удивило количество магазинов и ресторанов на квадратный метр городской территории. Это же сколько народа занято в торговле? И где они находят столько покупателей и любителей покушать? И как эти любители умудряются запарковать свои машины около таких заведений? Потом я нашел ответ на последний вопрос. Вообще многое до меня доходило с трудом, хотя я считаю Москву своим родным городом, в котором я раньше знал почти всё и всех.

      Старые квартиры

      Какое счастье, что есть квартиры, дух которых не тронут временем! На книжных полках стоят книги, стоявшие там и двадцать лет назад. На стенах висят картины, на которые я смотрел, забегая сюда раньше на секунду попить чая и быстренько обсудить пару мировых проблем. И еще диван. Он скрипел еще во время перестройки и продолжает скрипеть в период инноваций и модернизаций. А настольная лампа на столе как не работала много лет назад, так до сих пор и не работает, несмотря на появление сотовых телефонов и Интернета.

      В этих квартирах меня помнят, любят и всегда ждут.

      Когда я пытаюсь предложить изменить обстановку, то на меня смотрят изумленными