Жан Дю Шан. Тысяча земных лет. Айд Мус

не продрогнуть от холода. Сегодня я осмелился и решил пробраться в трюм, когда моряки, стоявшие у его дверей, отправились дернуть по стакану рома.

      Я был крайне осторожен. Если бы меня поймали, сказать, что я ошибся дверью, было бы весьма странно. Пришлось рискнуть.

      За дверью я обнаружил лестницу, мне пришлось спускаться вниз. В трюме я обнаружил множество клеток, в которых находились разные животные. Многих мне не доводилось встречать и я не знаю, как они называются. Трюм оказался перестроен так, что в нем смогли уместиться даже жирафы. До той поры, про жирафов, я мог только услышать из уст одного скитальца, которому доводилось бывать в местах, где они обитают.

      Изнеможенные, измученные звери, в их глазах я видел лишь тоску и боль. На меня нахлынуло дикое желание открыть все клетки и выпустить их на волю. В одной из клеток я увидел белых тигров, такие же были изображены на доспехах и флагах тех воинов и на клинке, который я поднял, тоже изображен тигр. Мне вдруг показалось, что именно эти тигры послужили причиной нападения.

      Они смотрели на меня, словно взывая о пощаде, будто выпрашивая у меня свободу. Если бы я их выпустил, то бежать им было бы некуда, кругом вода. А до берега плыть довольно далеко.

      Когда я развернулся, чтобы уйти, передо мной предстал Джантло Галиэра. Тогда я дрогнул от испуга. Я был готов к тому, что он меня яростно обругает. Но в тот момент в его глазах не было прежней озлобленности, увидев зверей лишенных свободы, он словно проникся искренним состраданием.

      Он просунул руку в клетку к белому тигру. Тигр, медленно подойдя, подсунул голову под его ладонь. Джанило гладил тигра, а тот в ответ тихо урчал. Они, будто два встретившихся зверя, смиренно трепещущих, друг перед другом.

      Джанило Галиэра подошел ко мне, и глядя прямо в глаза, отвесил мне пощечину. Наверно даже тигры отвернулись, чтобы этого не видеть. Он говорил тихо, так чтобы нас никто не услышал. Говорил, что это небезопасно, находиться здесь. Спрашивал, почему я сую свой нос туда, куда чайка не нагадит. Он недолго тихо поворчал, затем отвесил мне ещё одну пощечину, уже по другой щеке и устремился прочь, я покинул трюм следом за ним.

      10 марта 1639 год

      После нашей встречи в трюме, мы с Джанило не разговаривали. Мы пару раз встретились взглядом, но не более того. Теперь он кажется мне ещё озлобленней, он словно рассердился на моряков за то, что они смогли допустить подобное. Я не стал обсуждать это с капитаном, ибо это могло обернуться для меня неприятностью и для Джанило тоже.

      25 марта 1639 год

      Мы в спешке покинули бухту, в которой пребывали недолгое время. Ремонт кораблей так и не был завершен. Капитан взволнован. У меня сложилось впечатление, что мы уходим от погони. Капитан всё чаще смотрит в подзорную трубу. Он оправдывается, утверждая, что нам не стоит попусту терять время, и мы можем на плаву ремонтировать корабли.

      30 марта 1639 год

      Мы продолжаем блуждать в бескрайних водах океана. К счастью, погода