Сущевский вал. Лев Портной

18

      ISBN 978-5-4490-0837-4

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Все совпадения и расхождения случайны.

      Иллюстрация Анны Портной

      Глава 1

      От необходимости идти и что-то делать, чтобы исправить что-то в последний момент, Сергей Морозов страдал больше, чем страдал бы от самой катастрофы, случись она немедленно. Вот явился бы декан с извещением об отчислении из института, и молодой человек выдохнул бы с облегчением.

      У него остались два «хвоста» за прошлый год – курсовая по денежному обращению и экзамен по бухгалтерскому учету. Преподаватель Васильковская сжалилась над ним и дала время до начала следующего учебного года. И. о. Поддубского тоже крови не жаждал, но на поблажку поскупился. А ведь мог и «удовлетворительно» поставить. Но он только усмехнулся, протянул Морозову зачетную книжку с незаполненной графой и сказал:

      – Ступай, зубоскал. Учи учет. Соизволишь выучить, приходи. В июле я буду в Москве. Когда застать меня, узнаешь на кафедре. А в августе я уйду в отпуск. Впрочем, в последних числах благословенного месяца возвращаюсь в Москву. Так что, все в твоих руках.

      Сергей хотел уговорить, упросить Поддубского, поставил бы тот «троечку» и избавил бы себя от сомнительного удовольствия встречаться с Морозовым. Но умолк, взглянув в желтое лицо, на котором не столько возраст, сколько пороки высекли глубокие морщины. С торжествующей улыбкой Георгий Никитич добавил:

      – А в отпуск я поеду в Коктебель, там нравы умеренные.

      Тем и закончилась весенняя сессия. Сергей сказал себе, что отдохнет пару дней и засядет за учебники. Накатает курсовую. «Переход от закона денег к закону планомерного и пропорционального развития» – такой была тема работы. Бухучет – разберется, какие записи заносятся в главную книгу, если кассир Иванова взяла деньги из кассы и сдала их в банк на расчетный счет.

      Два дня прошли, и он позволил себе неделю. Затем еще неделю. Потом решил, что летом нужно забыть обо всем и отдыхать. Пришла и такая спасительная мысль: если пересдавать бухучет в июле, старый хрыч непременно завалит его и принудит прийти в третий раз. Не зря же и. о. Поддубского упомянул, что появится в последних числах августа.

      За курсовую Морозов не беспокоился. Пару ночей посидеть, накатать сорок страниц белиберды, напичкать цитатами из Маркса-Энгельса-Ленина и последнего съезда КПСС – всех делов-то.

      Лето пролетело. Накануне первого сентября был еще порыв что-то сделать, что-то успеть за последнюю ночь. Но он не нашел учебника по бухгалтерскому учету. Должно быть, забыл где-то в аудитории, да так и не спохватился. Уже лежа в постели, вспомнил! Экзамен у Поддубского был последним. Вернувшись домой, он задвинул кейс за стол и ни разу не открывал его.

      Сергей вылез из постели, откинул шершавую от пыли крышку из черного кожзаменителя, так и есть, вот он – «Бухгалтерский учет под редакцией Бабаевой». Но взять книгу в руки, сил уже не было, уже свыкся он с мыслью, что учебник пропал и сделать ничего невозможно. Он лег в постель, свернулся калачиком, и бухгалтерские птички, неподвластные его разумению, порхали перед мысленным взором, а за ними увивались четкие и понятные, но так и не написанные положения о том, как при переходе к коммунизму закон планомерного и пропорционального развития вытесняет деньги из обращения.

      #

      Комитет комсомола института располагался на третьем этаже в старом здании. Сергей приоткрыл дверь. Дмитрий Алексеевич, загоревший, хорошо отдохнувший, круглый и улыбчивый, со здоровым румянцем на щеках и мальчишеским блеском в глазах, сидел за столом у окна. Вокруг другого, длинного, для заседаний, стола с веселым щебетом плотно толкались студенты, клеили плакаты для завтрашнего дня. В сердцевине утеснения оказались две студентки, Юля Зарудная, секретарь комитета комсомола теперь уже второго курса учетно-экономического факультета. Ее сам Дмитрий Алексеевич пас. Второй была девушка, знакомая только в лицо, с волосами цвета сушеных на солнце помидоров. Она с вызывающей ленцой смотрела на вошедшего. Он спасовал перед томными маслинами, отвел глаза первым.

      – Морозов! – Рукавишников как будто обрадовался.

      Сергей принял возглас как разрешение войти.

      – Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич, – он прошел к столу секретаря комитета.

      – Так ты что, обходной лист, пришел подписывать? – задиристо спросил Рукавишников.

      Морозов замешкался, размышляя: как понимать Дмитрия Алексеевича? Неужели он осведомлен о проблемах Сергея? Если так, значит, вопрос уже обсуждался. Решение принято. Можно вздохнуть свободно. Обходятся же люди без высшего образования. Живут не хуже, а то и лучше. Тех же таксистов взять.

      Или успокаиваться рано? А секретарь комитета комсомола попросту считает, что отчисление такого, как Морозов, вопрос времени?

      Шутливый тон Рукавишникова ни о чем не говорил. Дмитрий Алексеевич отличался легким