Вавилон-Берлин. Фолькер Кучер

расположении духа, несмотря на усталость. Он вошел во вкус. Наконец-то у него появилась крошечная зацепка! И теперь он к тому же знал, где ему продолжать свои поиски. В кафе «Берлин». Реклама его была на фирменном коробке со спичками.

9

      Когда Рат, чуть разбитый и основательно переутомленный, немного опоздав, пришел субботним утром в контору, Вольтер уже сидел на своем месте и стучал на пишущей машинке. Литерные рычаги щелкали по бумаге, как выстрелы пистолета.

      – Доброе утро, – сказал Гереон, вешая пальто и шляпу на вешалку возле двери.

      Дядя быстро взглянул на него и поднял брови.

      – Доброе утро, – ответил он на приветствие. – Ты вчера поздно закончил?

      – Пришлось немного задержаться, – ответил Рат. – Штефана еще нет?

      – Его не будет. Звонили «политические». – Пишущая машинка застучала дальше, в то время как Вольтер продолжал говорить. – IA его опять затребовала.

      – А как же наше расследование?

      – Не сегодня. Нравственность подождет. Пока будем заниматься политическими делами. – Бруно продолжал печатать, и по нему было видно, что ему это в тягость. По субботам у Лизелотты Шмит по прозвищу Шмитхен[14] был выходной. Она была его секретаршей, обычно выполнявшей основную часть печатной работы. – Это почти то же самое, что и расследование убийств. Тебе это наверняка доставит удовольствие.

      Рат проигнорировал намек.

      – Так могу я сейчас написать отчет о моих вчерашних приключениях?

      – Пожалуйста. Прусская полиция в этом отношении оснащена наилучшим образом. – Вольтер намекал на письменный стол Гереона, на котором стояла накрытая чехлом пишущая машинка. – Ты не знал, что в нашей инвентарной ведомости значится больше пишущих машинок, чем оружия?

      – Только в криминальной полиции или во всей?

      Бруно пожал плечами:

      – В Германии меня не удивит, если окажется, что даже рейхсвер[15] имеет больше пишущих машинок, чем орудий.

      Рат сел за письменный стол и снял чехол с пишущей машинки марки Adler. Довоенная модель. Черный аппарат глазел на него, как враждебное насекомое.

      – Так тебе удалось вчера удовлетворить нашего любезного коммунистического доктора? – спросил Дядя, не отрывая взгляда от клавиш.

      – Фёлькер «ждет сигнала»[16], – ответил комиссар и стал искать в ящиках стола бумагу.

      – Он – молодец! – засмеялся его шеф и наконец закончил печатать.

      – Это не я сказал, а доктор Шварц. Он знает «красного» доктора еще со студенческих времен.

      – А что еще говорит доктор Шварц? Фёлькер позволил ему спокойно работать?

      Рат кивнул.

      – Более-менее. Сначала он строил из себя возмущенного коммунистического зануду, но во время вскрытия вел себя на удивление мирно. Даже то, что Шварц над ним постоянно подтрунивал, кажется, его не трогало.

      – Конечно, не трогало. Таких людей это никогда не трогает. Поэтому они и стали такими, какие есть.

      – Возможно.

14

Уменьшительно-ласкательное от Шмит.

15

Название геманских вооруженных сил в 1919–1935 гг.

16

Нем. «Völker, hört die Signale! Auf zum letzten Gefecht!» – «Народы, ждите сигнала! Готовьтесь к последней битве!» – слова «Интернационала»; соответствуют строкам «Это есть наш (или «будет», как в первоначальном варианте) последний и решительный бой» из русского текста этой песни.