Жестокие звезды. Константин Кривцун

равно не понимаю я этой твоей теории.

      – Ладно, – сдался Пашка. – Я сам плохо понял.

      – Но ты считаешь, что это не люди?

      – Может, и не люди. А может, и мы. Могли так, но позабыли…

      Я засмеялся, иногда Пашка отколет – так отколет.

      – Ты чего, серьезно думаешь, что это мы?

      – Не мы с тобой, а мы – в смысле человечества! – ответил друг.

      Я поразмыслил немного, вырубил визор дистанционкой и решил перевести разговор на другую тему. Весьма волнующую меня.

      – А я сейчас с соседями нашими новыми познакомился!

      Пашка вяло кивнул.

      – Эти, что ли? С Марса?

      – Да! – оживленно ответил я. – Как думаешь – хорошие люди?

      Приятель скривил лицо, похоже, между зубов у него застряла косточка из компота.

      – Вроде ничего. Девчонка только мерзкая. Темная. Худющая…

      – Наташей зовут! – не к месту вставил я.

      – Знаю. Слышал. Ее так отец подзывал. – Пашка совершенно не заинтересовался моей новостью, да и не новость это для него была.

      Я смешался. Вот дела! Такое ангельское создание, а другу моему не нравится. Ну и ладно!

      Тем не менее настроение снова упало. Опять нахлынули мысли о взрослой жизни, о завтрашнем тринадцатилетии…

      – Чего делать-то будем? – спросил я. – Погода хорошая, может, на космодром сгоняем?

      Мы частенько летали до Воронежского космодрома – смотрели, как уходят в небо пассажирские планетолеты и челноки, жадно впивались глазами в экзотические названия планет на электронном табло…

      Было что-то такое во всем этом. Словно с каждым взлетевшим кораблем поднималась в космос и маленькая частичка нас самих. Словно наша родина была там – в вышине. А мечта о космосе тонко переплеталась с какой-то древней общечеловеческой ностальгией.

      – О! – Пашка встрепенулся. – Тетя Вера мне оставила кредиты. На следующую неделю. Пойдем в поселок! Повеселимся!

      Я сегодня все-таки увидел того самого Пашку – веселого и беззаботного мальчишку, каким привык его наблюдать всегда. Наверное, на него странно подействовало то сообщение по визору. Хотя что в нем интересного?

      Мы покинули Пашкин дом лишь спустя несколько минут – приятелю потребовалось время, чтобы отыскать под кроватью карточку личного дела. К поселку направились тем же путем, каким совсем недавно шел я. Обогнули изгородь, свернули направо и оказались на дороге почти перед домом Наташи. Теперь это ведь был ее дом. Кого же еще? Не Владимира же?

      Я чуть себе шею не свернул, пытаясь разглядеть за пластиковыми окнами впечатавшееся в память личико. Потом подумал, что выгляжу глупо, и бросил быстрый взгляд на Пашку. Небось, думает про меня: «Вот придурок!»

      Пашка не заметил, что я посмотрел на него. Он сам пялился в окна Наташиного дома. Помню, что очень удивился этому. Удивился, но значения не придал.

      Ни я, ни мой друг Наташу в тот раз не увидели.

      Благополучно пройдя мимо участка новых соседей, мы вошли в поселок. День уже был в самом разгаре, жара властвовала над лабиринтом улиц. Пашка, беспечно