Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком. Амели Нотомб

так думаешь, но это неправда.

      – Расскажи.

      – Я имею право молчать.

      – Скажи хоть что-нибудь. Я плохой отец?

      – Ты хороший отец, успокойся. Сам того не желая, ты с детства приобщил меня к искусству, что мне повредило. Недавно я прочла Пруста. Он говорит о том, что` называет «донжуанством аристократии». Лучше не скажешь.

      – Во мне нет ничего от Дон Жуана.

      – Я не это имела в виду. Ты такой со всеми: ты покоряешь. Это прекрасно, ты не пытаешься добиться чего бы то ни было: ты покоряешь единственно ради удовольствия создать у человека впечатление, что он заслуживает всех этих усилий. Ты великодушный покоритель. Я с детства видела тебя в деле и, естественно, кое-что переняла. Беда в том, что человечество не благородно, и я употребляю этот эпитет не в смысле происхождения. В наши дни, в реальном мире, который уже не твой, папа, когда двенадцатилетняя девчонка применяет, сама того не ведая, это искусство покорения, унаследованное от чересчур куртуазного отца, это толкуется превратно и не может остаться без последствий.

      – Я слушаю тебя.

      – В такие моменты в американских фильмах героиня говорит – и она права: «You don’t want to know»[10].

      – Ты меня раздражаешь твоими грошовыми цитатами.

      – Ты прав, я и сама себя раздражаю. Если бы ты знал, как я себе обрыдла!

      – Что ж, изменись. В твоем возрасте еще можно измениться.

      – Клянусь тебе, я пыталась. Сколько лет я читала и перечитывала лучшие книги, классиков и современников, в надежде обрести чудесный выход. Я нашла много чудес, но ничто меня не тронуло. Все время эта ледяная стена между мной и мной. Как бы мне хотелось ее пробить.

      – Чтение не поможет измениться. Надо жить.

      – Какую жизнь ты уготовил мне, папа? Такие же вечера, как те, на которые ходят Орест и Электра, где у меня не будет ни их красоты, ни их грации. Да и все равно танцульки мне неинтересны. Как и брак, тем более с одним из этих хлыщей! Мир иногда разумно устроен.

      – Ты умница, поступишь в университет.

      – С какой целью?

      – Чтобы получить интересную профессию.

      – Когда тебя ничто не трогает, что может быть интересно?

      – Чего ты хочешь? О чем мечтаешь?

      – Я ни о чем не мечтаю и ничего не хочу, только чтобы это кончилось. Этого я хочу всей душой.

      – Кто тебе сказал, что смерть – это хорошо?

      – Этого я не знаю. По крайней мере, это нечто другое.

      – Может быть. А может, то же самое.

      – Говори сколько хочешь, папа, ты ничего не можешь поделать. Ты убьешь меня, да или нет?

      – Убить тебя? Никогда. Я твой отец и люблю тебя.

      – Агамемнон был отцом Ифигении и любил ее. Однако же он ее убил.

      – Как ты знаешь, я не назвал тебя Ифигенией. Делай выводы.

      – Надо думать, когда даешь своим старшим имена Орест и Электра, импульс так силен, что, как бы ты ни назвал третью, машина судьбы запускается.

      – Черт-те что. Никаких таких импульсов я не чувствую.

      – Судьба действует, даже если ты не чувствуешь этого.

      – Нет никакой судьбы.

      – Почему

10

«Ты не хочешь знать» (англ.).