Солнце и сталь. Юкио Мисима

вашем супруге, да я, признаться, и без того была наслышана. Ваше семейство – простите за сравнение – как бы разгуливает по улицам в абсолютно прозрачном платье. Полагаю, это для вас не новость?

      Рене. Нет.

      Графиня. И вас не оскорбит бесцеремонный вопрос, какие не принято задавать в светских салонах? Обещайте, что вы отнесетесь к нему спокойно, как если бы я спрашивала вас о ваших виноградниках, удобрениях или о чем-нибудь в этом роде.

      Рене. Обещаю.

      Графиня. Я считаю, что господин маркиз – человек по сути своей бесконечно нежный, но эту свою нежность может выразить лишь посредством пресловутых конфеток и кнута, то есть посредством жестокости. (Резким тоном.) А каков он с вами – нежен или жесток?

      Рене. Что, простите?

      Баронесса. Графиня, как вы можете!

      Графиня. Отвечайте же!

      Рене. Если я отвечу, что нежен, вы решите: ага, это он прикрывает свою жестокость. Если же скажу, что он жесток…

      Графиня. Я вижу, вы женщина умная.

      Рене. Отвечу так. Вы хотите знать, каков мой муж? Он любит меня так, как подобает мужу любить жену. И если б вы оказались возле нашего ночного ложа, вы не увидели бы ничего такого, что дало бы повод к злым сплетням.

      Графиня. Ну да? (Изумленно разглядывает маркизу де Сад.) Прелестно! Столь образцовой семейной паре, очевидно, и нежность ни к чему.

      Рене. Равно как и жестокость.

      Баронесса. Пойдемте, графиня, нам пора.

      Графиня. Да. Прощайте, сударыни.

      Г-жа де Монтрёй. Спасибо за визит. И еще раз от всего сердца благодарю.

      Баронесса и графиня уходят.

      Рене. Уф!

      Г-жа де Монтрёй. Ты замечательно ее срезала. Превосходный ответ! Я так горда тобой… Подлая тварь! Подумать только – и эту змею я должна молить о помощи.

      Рене. Не стоит, матушка, из-за этого расстраиваться. По сравнению с прочими нашими бедами это такой пустяк… Так, значит, они обещали помочь Альфонсу? Они помогут?

      Г-жа де Монтрёй. Сказали, что помогут.

      Рене. Слава богу. Уже ради одного этого стоило мчаться в Париж… Бедный, бедный Альфонс!

      Г-жа де Монтрёй. Так ты приехала сюда не для того, чтобы повидаться со мной?.. (Как бы между прочим.) Ты не знаешь, где сейчас Альфонс?

      Рене (с невинным видом). Сама теряюсь в догадках.

      Г-жа де Монтрёй. В самом деле? Что же, он даже собственной жене не сообщил, куда намерен отправиться?

      Рене. Если бы я знала, где он, мне было бы трудно утаить правду от тех, кто его разыскивает. Лучше уж не знать. Так безопаснее для Альфонса. А его безопасность мне дороже всего на свете.

      Г-жа де Монтрёй. Ты – образец добродетельной супруги. Каким чудесным цветком расцвели воспитание и образование, которые я тебе дала. Если б только твой избранник был тебя достоин…

      Рене. Разве не вы учили меня когда-то: «Добродетель неподвластна обстоятельствам»?

      Г-жа де Монтрёй. Так-то так, но всему есть мера.

      Рене. Если грехи мужа превышают эту меру, то и моя добродетель должна быть на высоте.

      Г-жа де Монтрёй. У меня разрывается