Война буров с Англией. Христиан Рудольф Девет

быстро выслать войска в Роодеваль из Блумфонтейна, Кронштадта и Претории. Обидно было не воспользоваться таким добром, но делать нечего, приходилось все предать пламени.

      Но прежде чем это сделать, я разрешил бюргерам откупоривать почтовые ящики и брать из них все, что им угодно. Там были всевозможные пакеты и пакетики, главным образом нижнее белье самого лучшего качества и масса сигар и папирос. Вот пошла-то работа! Бюргеры быстро и ловко открывали ящики один за другим. Можно было подумать, глядя на них, что каждый из них был привычный почтмейстер.

      В то время как буры были заняты этой работой, пришли ко мне пленные с вопросом, могут ли они тоже раскупоривать ящики и брать то, что в них было.

      – Берите, – сказал я, – сколько хотите. Все равно будем все жечь.

      Надо было видеть этих людей, грабивших собственную почту! Они все переворачивали вверх дном и стали уже настолько разборчивы, что плумпуддинги не удостоивались более внимания.

      Я уже давно дал приказание уничтожить все мосты к северу и к югу, чтобы помешать неприятелю приблизиться к нам неожиданно. Но это меня не успокаивало, и я очень спешил уходить.

      Прежде всего мне надо было найти средство, чтобы ту часть амуниции, которую мы могли взять, успеть спасти до того, как сжечь все остальное.

      У нас не было возов для того, чтобы увезти то, что я хотел сохранить. Другого исхода не было, как заставить бюргеров таскать ящики.

      Но они были поглощены своей добычей! И мне стоило неимоверных трудов получить рабочие руки.

      Тем не менее мне все-таки удалось оттащить нескольких бюргеров от места откупорки ящиков. Много сделать было невозможно: слишком сильно разгорелся среди бюргеров дух наживы. Только что я давал работу одному, как он быстро исчезал, и нужно было снова искать его, чтобы заставить работать. Главным образом удалось унести амуницию для орудий и для ружей Ли-Метфорда. (Тогда уже мы начали стрелять английскими ружьями.) Всего бюргеры перетаскали 600 ящиков, в несколько приемов, за 300 шагов от станции.

      С заходом солнца мы должны были уйти.

      Какое зрелище! Каждый бюргер нагрузил свою лошадь кладью, полученною в лавке, где не только ничего не пришлось платить, но и в будущем не придется. На седле уже не оставалось места для седока, и ему приходилось вести лошадь под уздцы. Но самым забавным было видеть бедных Томми в тот момент, когда я приказал выступать. Фельдкорнету, которому было приказано привести их в наш лагерь, стоило большого труда оттащить их от места грабежа, и когда ему наконец удалось это сделать, английские солдаты взвалили на себя такие большие тяжести, что можно было подумать, будто каждый из них собирается открыть лавочку. Но легко себе представить, что они не имели сил двигаться вперед под такими ношами и принуждены были сбрасывать понемножку часть вещей, оставляя их лежать на дороге; «Streep, streep![38]» – как говорим мы в Африке.

      Теперь оставалось приступить к сжиганию.

      Я выбрал 15 человек и велел им поджечь громадную

38

Streep – черта. (Примеч. перев.)