Колыбельные пьесы для чтения. Евгений Попов

с компроматом. Пусть разбирается с твоими фокусами.

      Василич: – Ну, что ты, Валентина Феофановна, взъелась на меня. Уж и пошутить нельзя. Ведь у каждого есть свой компромат…

      Фыркнув, Валентина уходит на рабочее место.

      Возвращается. Помедлив.

      Гардеробщица. Слушай, Василич… Растолкуй-ка мне лучше: к чему мумия снится? Ведь мне тоже приснилась. Уже два раза. Снится, и никак не уходит. И всё силится сказать что-то. А потом заплакала.

      Василич. Это твой компромат пришёл о себе напомнить.

      Гардеробщица – Да брось шутить! Страшно же. А вдруг опять придёт. Что ей сказать? Надо ведь что-то сказать-то. Утешить как-то надо. А то так и будет ходить.

      Василич: – А мумия нумерованная?

      Гардеробщица: – Откуда я знаю?

      Василич: – Из нашей экспозиции, спрашиваю?

      Гардербщица: – Да не из экспозиции! А сотрудница. Из нашего отдела раритетов. Она ж и тебе приходила.

      Василич: – Ишь ты! Тут надо подумать. До следующей смены.

      Гардеробщица: – А не можешь побыстрее подумать? Очень уж любопытно. И страшно.

      Василич: – Быстрая какая… Это такое дело… Смотрит вверх, а рукой показывает вниз.

      Гардеробщица: – Ну, подумай, давай. А я тебе маленькую поднесу. Ладно?

      Охранник разводит руками, соглашаясь.

Сцена 2

      Там же. Сходятся те же трое.

      Василич: – А всё-таки вредная у нас тут работа. Тебе вот Мумия приснилась, а мне каждого теперь глазами общупывать надо. Обещали рамки поставить, а пока так. Особенно женщины болезненно реагируют.

      Гардеробщица: – Видела, как реагируют. Одна, помню, несколько раз приходила в музей. А потом сговаривалась с тобой о чем-то…

      Василич: – У тебя одно на уме. Компроматка ты глупая. Женщины некоторые фыркают. А некоторым, правда твоя, приятно. Одинокие, видно. Или мужья пьяницы. Не хватает внимания.

      Гардеробщица: – Твоего.

      Василич: – Валька! Я вот морочился с твоей мумией, разгадывал… А ты хамишь. Не скажу ничего!

      Гардеробщица: – Ну, полно, Васильевушка, не обижайся. Эта вредность от волнения. Вдруг придёт опять.

      Василич: – Идёт!

      Г. Отскакивает. Оглядывается испуганно. Где?!

      Мимо проходит замотанная в шарф женщина. Худая и резкая. Бросает короткий взгляд на испуганную Гардеробщицу.

      Василич: – Спокойно, подруга. Ходит, то к тебе, то ко мне. Спать некогда. Вот и опаздывает. Кстати, в первый раз опоздала.

      Гардеробщица: – Ох, напугала… Ну, рассказывай, чего надумал?

      Василич: – Так и быть.

      Она обеспокоена не тобой. И грызть тебя или утащить никуда не собирается. Её волнуют политические катаклизмы. Она задумалась над судьбой вождя пролетариата. И не находит себе места из-за этого. Что-то в ней есть неустоявшееся. Идеологически. Наверно она боится новой революции из-за выноса тела из Мавзолея. Она, мне рассказывали, ещё архитектурой увлекается. Боится, наверно, что Мавзолей разрушат. А он находится под охраной Юнеско.

      Гардеробщица: – Врёшь, наверно? Это ты на ходу выдумал, да?