Тихий ангел. Любовь и политика. При малом дворе. Неразгаданный монарх. Теодор Мундт

вы, милая графиня, хотите переселить меня в мир сказок? Ну, да не беспокойтесь: я не окажусь таким глупцом, который способен упустить все счастье своей жизни из-за излишней болтливости! Нет, что я схвачу, то уже не выскользнет из моих рук!

      – Так схватите, пожалуйста, кусочек этого паштета и займитесь едой, генерал!

      Потемкин рассмеялся, с некоторым фатовством закрутил пышные усы, уселся за стол и принялся уписывать за обе щеки, не упуская случая приложиться также к замороженному шампанскому.

      – Да здравствуют деликатесы кухни графини Брюс и вино огненной Шампани! – произнес он, высоко поднимая стакан.

      Потемкин ел долго, старательно и сосредоточенно. Вдруг он хлопнул себя по лбу, сорвался с места, подбежал к большому венецианскому зеркалу и принялся тщательно разглядывать свое отражение.

      – Чтобы меня черт побрал! – жалобно воскликнул он наконец. – У меня отвратительнейший на свете вид. Эта монастырская жизнь повлияла на меня ужасно скверно, и, не явись вы сегодня подобно светлому ангелу, чтобы вывести меня из этого душеспасительного чулана, я окончательно извелся бы… А тут еще потеря левого глаза…

      – Кстати, генерал, каким образом вы повредили себе его? Тут болтали, будто однажды, поддавшись чарам хмельного бога Бахуса, вы вступили на улице в драку и палкой…

      – Что за чушь! – рассердился Потемкин. – Левый глаз вышиблен мне проклятым Орловым. Во время переворота шестьдесят второго года всемилостивейшая императрица изволила кинуть на меня благосклонный взор, что не скрылось от внимания Гришки Орлова. Однажды он подметил, с каким восхищением и обожанием я взираю на сладостный облик ее величества. Подъезжает он ко мне – дело было на смотру – да и говорит: «Смотри, брат, как бы у тебя чего худого со зрением не случилось: не безопасно подолгу на солнце смотреть!» Тогда я не обратил на это внимания, а пришлось мне эти слова вспомнить не раньше вечера, когда Орлов пригласил меня к себе, накормил, напоил, а потом предложил сыграть партийку на бильярде. Во время игры я оперся локтями на борт и смотрю, как Орлов приготовляется трудного шара от двух бортов в лузу положить. Вдруг он крикнул «берегись», стукнул кием по шару, и тот от борта отскочил вместо лузы мне в глаз: ведь Орлов играет на бильярде как черт! Ну, вот с тех пор глаз у меня стал болеть, болеть, да и пропал! Ну, да просчитался Гришка! Все равно – я и с одним глазом больше увижу, чем он с двумя…

      В этот момент в соседней столовой комнате послышался легкий шорох, и оттуда появилась государыня. Графиня еще раньше услыхала шум ее шагов и хотела обратить внимание Потемкина, чтобы он был поосторожнее, но появившаяся на пороге столовой Екатерина жестом приказала ей молчать и с шаловливым любопытством стала прислушиваться к словам ничего не подозревавшего Потемкина.

      А тот продолжал:

      – Гришка красив, силен, ну, да и я не плох: ему со мной в борьбе не совладать. А что касается ума, так и говорить нечего: мой тезка глуп, как черкасский бык. Немудрено, что он не сумел удержаться в милости