.

к тебе в постель, как подошла к твоему креслу. Скромные девицы так не поступают. Вот что, друг! Когда мы позавтракаем, я устрою, чтобы тебе представился случай поговорить с ней по душам. Только смотри не слишком робей, но и не слишком нажимай. Исподволь тяни – как с лососем. Не дергай поспешно, и я головой поручусь за исход.

      – Как бы я ни действовал, отец, – ответил Генри, – всегда я буду у вас виноват: либо скажете, что я был слишком осторожен, либо – что слишком напорист. Я отдал бы лучший панцирь, какой случалось мне выковать, чтобы и вправду дело стояло за мной одним. Тогда проще было бы устранить помеху. Но признаюсь, я стою осел ослом и не знаю, как речь заведу, когда подойдет пора.

      – Пройдем со мной в мастерскую, сынок, и я тебе подсоблю – дам предлог заговорить с Кэтрин. Ты же знаешь, когда девица осмелилась поцеловать спящего мужчину, она от него получает пару перчаток. Пройдем в мастерскую, там найдется для тебя пара из самого тонкого сафьяна – и как раз по ее руке… Я думал о ее бедной матери, когда кроил их, – добавил со вздохом честный Саймон, – и, кроме Кэтрин, я во всей Шотландии не знаю женщины, которой они пришлись бы впору, хоть мне и приходилось снимать мерку у первейших придворных красавиц. Пойдем, говорю, и будет у тебя с чего начать разговор. Язык развяжется – только пусть отвага и осторожность вдвоем стоят подле тебя на страже, когда ты пустишься любезничать с девицей.

      Глава VI

      …Вовеки Катарина

      Мужчине руку не отдаст{61}.

«Укрощение строптивой»

      Подали завтрак, появились на столе медовые коржики, тонкие, легкие, изготовленные по семейному рецепту, и отец с гостем не только расхваливали их с понятным пристрастием, но и щедро воздали им должное тем способом, который служит лучшим испытанием для всякого рода печений и пудингов. Шел разговор – с шутками, со смехом. Кэтрин уже восстановила свое душевное равновесие там, где обычно дамы и девицы того времени его легко теряли, а именно – на кухне, за хозяйственными делами, в коих знала толк. Не думаю, чтобы чтение Сенеки могло бы за столь же короткое время вернуть ей спокойствие духа{62}.

      Подсела к столу и старая Дороти, как полагалось по домашнему укладу той поры, и мужчины так увлеклись своей беседой, а Кэтрин так занята была отцом и гостем, которым прислуживала, или собственными мыслями, что старуха первая заметила отсутствие юного Конахара.

      – А ведь и правда, – сказал хозяин. – Ступай, покличь его, этого бездельника горца. Его не видно было и ночью во время драки – мне, по крайней мере, он не попадался на глаза. А из вас кто-нибудь видел?

      Все ответили, что нет. А Генри Смит добавил:

      – Временами горцы умеют залечь так же тихо, как их горные олени… и так же быстро бежать в минуту опасности. Это я видел своими глазами – и не раз!

      – Но и не раз бывало, – подхватил Саймон, – что король Артур со всем своим Круглым столом{63} не мог устоять

61

Вовеки Катарина мужчине руку не отдаст. – В комедии Шекспира «Укрощение строптивой» этих слов нет.

62

Не думаю, чтобы чтение Сенеки… вернуть ей спокойствие духа. – Луций Анней Сенека (4 до н. э. – 65 н. э.) – древнеримский философ-моралист и автор трагедий. В его учении, близком к стоицизму, важное место отводилось воспитанию абсолютной невозмутимости.

63

… король Артур со всем своим Круглым столом… – Король Артур – герой обширного цикла средневековых сказаний и возникших на их почве рыцарских романов. Рыцари короля Артура, возвращаясь из походов, сходились за круглым столом.