Бардазар. Алексей Корепанов

А когда бортинженер увидел уставленный бутылками стол за неширокой спиной Кожемяки, то ко всему названному добавилась и зависть. И легкий штрих обиды. Правда, и зависть, и обиду подчиненный Кожемяки немедленно с лица убрал.

      – Командир, у нас проблема.

      Фраза хоть и была традиционной, но все равно звучала зловеще, намекая на неприятности – и хорошо, если не крупные.

      – А теперь что стряслось? – нахмурился Кожемяка.

      Он сформулировал вопрос именно таким образом, потому что одна проблема уже была: перед самым началом перехода в эту планетную систему забарахлил кривошипный барабан-редуктор стабилизирующего контура – очень важная деталь бортового хозяйства. Можно сказать, системообразующая. Собственно, из-за этого-то и затягивался уход фрегата обратно к Гренделю. Пока корабль дрейфовал в окрестностях второй от местного светила планеты, бортинженер и техники занимались установкой запасного редуктора – а дело это было долгое, хлопотное и кропотливое.

      – Оказывается, запаска-то у нас бэушная, и чуть ли не каждая пятая ячейка на грани допуска, – придушенным голосом сообщил бортинженер, продолжая поглядывать на бутылки. – Сейчас тестируем…

      – Боеголовкой им по сопатке! – вскричал Добрыня Кожемяка и с размаху врезал кулаком по переборке. – Кто запаску принимал, Гриша? Ты принимал, дифферент твою абляцию?!

      – Так точно, господин полковник, – мрачно ответил бортинженер. – Но расписывался я за свежак, а не за бэ-у. И все было опломбировано, как положено. Разве проверишь? Сами знаете, госпо…

      – Да знаю, знаю! – раздраженно прервал подчиненного командир фрегата и левой рукой потер костяшки пальцев правой. – Поставщикам такие фокусы ни к чему… значит – кто? – Он с прищуром уставился на бортинженера. – Да?

      – Именно, господин полковник, – кивнул бортинженер.

      – Ну, болтом по голове… – процедил Кожемяка. – Он доиграется, я это дело так не оставлю. Сегодня редуктор бэушный, а завтра вместо опорника унитаз разбитый подсунет? Вот вернемся, и я с ним крепко поговорю! – Он с силой поскреб щеку и, помолчав немного, резко спросил: – Таблицы смотрел? Зазор есть?

      – Есть, господин полковник, – вновь кивнул бортинженер. – Отрегенерируем, если что. Только по времени и по объему мраки сплошные… Это же каждую ячейку надо раком ставить и мантулить до упора.

      – А вот лирики не надо, Гриша! – отрубил командир фрегата. – Лирику Пушкину оставь. Задача решаема, и это главное. А уж кого вы там и как будете ставить – ваши проблемы. Ресурсы есть, желание и умение есть, время не поджимает, противник не атакует, так что вперед и с песней! Сутки, двое, трое – сколько нужно, но бэушку до ума доведите. На соплях назад не пойдем, мы как-никак военный флот, а не развозчики пиццы. Посыплется одна ячейка, другая, а там повалит по нарастающей, сам знаешь. Так что, Григорий, отрабатывай каждую, и не через пень-колоду, а с полной ответственностью. Вопросы есть? Вопросов нет.

      Судя по кислой физиономии бортинженера и тем взглядам, которые он бросал на стол, вопросы у него