Я знаю, чего ты хочешь. Стивен Кинг

Он сам-то знает, как ему повезло?

      – Мне тоже повезло, – сказала она, вызывая в памяти лицо Тони Ломбарда.

      – Бет, – вдруг сказал он.

      – Что? – Она вздрогнула.

      – Тебя ведь так никто не называет?

      – Н-нет. Никто.

      – И он тоже?

      – Нет…

      Тони звал ее Лиз. Иногда Лиззи, что ей совсем уже не нравилось.

      Эд подался вперед.

      – Но тебе хотелось бы, чтобы тебя называли Бет, ведь так?

      Она засмеялась, маскируя этим свое смущение.

      – С чего ты взял, что…

      – Не важно. – Опять эта улыбка шкодливого мальчика. – Я буду звать тебя Бет. Красивое имя. Что же ты не ешь свой гамбургер?

      Вскоре заканчивался ее первый учебный год, и пришло время прощаться с Элис. Отношения между ними стали натянутыми, о чем Элизабет искренне сожалела. Она чувствовала свою вину: не стоило, конечно, распускать хвост, когда объявили оценки по социологии. Она получила девяносто семь – высший балл на всем отделении.

      В аэропорту, ожидая посадки на самолет, она убеждала себя, что ее действия не более аморальны, чем зубрежка, которой ее вынуждали заниматься в кабинке библиотеки. Нельзя же назвать зубрежку серьезным изучением предмета. Повторяешь как попугай, чтобы после экзамена сразу все забыть.

      Она нащупала конверт, торчавший у нее из сумочки, – извещение о стипендии на следующий год, две тысячи долларов. Этим летом она будет подрабатывать вместе с Тони в Бутбэе, штат Мэн, и эти деньги плюс стипендия решат все проблемы. Спасибо Эду Хамнеру, теперь она проведет чудесное лето. Все идет как по маслу.

      Знала бы она, какое лето ее ожидает.

      Июнь выдался дождливый, перебои с горючим ударили по туризму, и чаевые, которые Элизабет получала в «Бутбэйской харчевне», оставляли желать лучшего. Но еще больше ее удручала та настойчивость, с которой Тони торопил ее с женитьбой. Он собирался устроиться на работу в студенческом городке или где-то рядом; его заработка и ее стипендии должно было хватить им на жизнь, и она могла спокойно получить степень бакалавра. Странно, но сейчас эта перспектива скорее пугала ее, чем радовала.

      Вдруг все разладилось.

      Она не в силах была понять причины, но ни с того ни с сего, на пустом месте, все как-то стало разваливаться. Однажды, ближе к концу июля, с ней случилась настоящая истерика, со слезами; хорошо еще, ее соседка Сандра Акерман, тихоня с виду, неожиданно убежала на свидание.

      В начале августа ей приснился кошмарный сон. Она лежала, беспомощная, в открытой могиле. На лицо падали капли дождя. Вдруг наверху выросла фигура Тони в защитном желтом шлеме строителя.

      – Выходи за меня замуж, Лиз. – Он произнес это без всякого выражения. – Выходи за меня замуж или пеняй на себя.

      Она пыталась заговорить, сказать «да»; она готова была на все, лишь бы он вытащил ее из этой жуткой размокшей ямы. Но язык не слушался ее.

      – Ну что ж, – сказал он, – пеняй на себя.

      Он отошел от края. Она по-прежнему не могла пошевелиться.

      И тут она услышала рев бульдозера.

      Секундой