Я знаю, чего ты хочешь. Стивен Кинг

– Сомневаюсь, – сказала она.

      – Ты хочешь клубничный пломбир в вафельном стаканчике. Угадал?

      Она еще раз вздрогнула и в растерянности захлопала ресницами. Да, она действительно подумала, что хорошо бы сделать короткую паузу и съесть мороженое. Она готовилась к годовым экзаменам в кабинке на третьем этаже Дома студентов, и, увы, конца не было видно.

      – Угадал? – повторил он с нажимом и улыбнулся. И сразу в его лице, еще секунду назад таком напряженном, почти отталкивающем, появилось что-то привлекательное. «Миленький» – это слово вдруг пришло ей на ум, и хотя в отношении взрослого парня такое определение было бы, пожалуй, оскорбительным, в данном случае оно казалось уместным. Она улыбнулась ему в ответ, сама того не желая. Вот уж чего ей совсем не хотелось – тратить драгоценное время на какого-то психа. Ничего не скажешь, подходящий он выбрал момент, чтобы обратить на себя внимание. Ей еще предстояло одолеть ни много ни мало шестнадцать глав «Введения в социологию».

      – Спасибо, не надо, – сказала она.

      – Ну и зря, так можно заработать головную боль. Ты ведь уже два часа сидишь не разгибаясь.

      – Откуда такие точные сведения?

      – Я за тобой наблюдал. – Он одарил ее улыбкой этакого сорванца, но она его улыбку не оценила. Как нарочно, заболела голова.

      – Можешь больше не трудиться, – сказала она излишне резко. – Я не люблю, когда меня вот так разглядывают.

      – Извини.

      Ей стало жаль его, как иногда бывает жалко бродячих собак. Он был такой нескладный: куртка висит как на вешалке, носки разного цвета. Один черный, другой коричневый. Она уже хотела улыбнуться ему, но сдержалась.

      – У меня на носу экзамен, – объяснила она почти доверительно.

      – Намек понял. Исчезаю.

      Она задумчиво посмотрела ему вслед, а затем снова углубилась в учебник. Но в голове засело: клубничный пломбир.

      В общежитие она пришла в двенадцатом часу ночи. Элис валялась на кровати и читала «Маркизу О» под аккомпанемент Нейла Даймонда.

      – Разве эта вещь включена в программу? – удивилась Элизабет.

      Элис села на кровати.

      – Расширяем кругозор, сестричка. Повышаем интеллектуальный уровень. Растем, Лиз.

      – А? Что?

      – Ты меня слышишь?

      – Прости, я, кажется…

      – Кажется, ты в отключке.

      – Я познакомилась сегодня с парнем. Странный, знаешь, парень.

      – Ну еще бы. Оторвать саму Элизабет Роган от любимого учебника!

      – Его зовут Эдвард Джексон Хамнер. Да еще «младший». Невысокий, тощий. Волосы последний раз мыл, наверное, в день рождения Джорджа Вашингтона. И носки разного цвета. Черный и коричневый.

      – Я-то думала, тебе больше по вкусу наши из общежития.

      – Это другое. Я занималась в читалке на третьем этаже, он спрашивает: «Как насчет мороженого?» Я отказалась, и он вроде отвалил. Но после этого мне уже ничего не лезло в голову, только и думала о мороженом. Ладно, сказала я себе, устроим маленькую передышку. Спускаюсь в столовку, а у него уже тает в руках клубничный пломбир в вафельных стаканчиках.

      – Я трепещу в ожидании развязки.

      Элизабет хмыкнула.

      – Отказаться было неудобно. Ну сели. Он, оказывается, в прошлом году изучал социологию у профессора Браннера.

      – Чудны дела твои, Господи. Подумать только, чтобы…

      – Погоди, сейчас ты действительно упадешь. Ты же знаешь, я пахала как зверь.

      – Да. Ты даже во сне сыплешь терминами.

      – У меня средний балл – семьдесят восемь, а чтобы сохранить стипендию, нужно восемьдесят. Значит, за экзамен я должна получить минимум восемьдесят четыре. Короче, Эд Хамнер говорит, что Браннер каждый год дает на экзамене практически один и тот же материал. А Эд – эйдетик.

      – Ты хочешь сказать, что у него… как это называется?.. фотографическая память?

      – Вот именно. Смотри. – Она раскрыла учебник, между страниц которого лежало три исписанных тетрадных листка.

      Элис пробежала их глазами.

      – Тут что, все варианты?

      – Да. Все, что в прошлом году давал Браннер, слово в слово.

      – Это невозможно, – тоном, не терпящим возражений, сказала Элис.

      – Но они охватывают весь материал!

      – И тем не менее. – Элис возвратила листки. – Если это пугало…

      – Он не пугало. Не называй его так.

      – Хорошо. Уж не склонил ли тебя этот молодой человек к тому, чтобы ты вызубрила эту шпаргалку и не тратила попусту время на подготовку?

      – Нет, – ответила Элизабет через силу.

      – А даже если бы здесь были все варианты, по-твоему, это честно?

      Она не ожидала от себя столь бурной реакции, с языка сами слетали обидные слова:

      – Тебе хорошо говорить. Каждый семестр в списке отличников, за все платят