Спецкоманда №97. Михаил Нестеров

отработал по своим. Факт установленный, но недоказанный.

      Прежде всего Артемов начал искать схожие случаи, и они после его запроса полезли, как пьяные на прохожих. Оказалось, что за две чеченские кампании федеральные силы потеряли 75 боевых самолетов и вертолетов, 14 из них – в 2002 году. Два авиаполка – легко подсчитал Артемов. Короче, сели на «иглу» крепко. Для консультаций полковник пригласил к себе офицера разведки ПВО. Тот сказал со знанием «железа»: «Стрелы» и «иглы» для вертолетов сродни тому лому, против которого нет приема». Поведал, что «теоретическую безопасность полетов повышает соблюдение железных правил, писанных кровью еще в Афганистане: никаких одиночных полетов, а уж каждый транспортный борт вообще должен быть прикрыт минимум парой ударных „Ми-24“. На деле же командованию глубоко плевать на эти правила: пилотов посылают куда угодно, когда угодно и часто без всякого сопровождения». И привел примеры. «Курск» – набитый народом, «Ми-26» (который еще называют «коровой») летел без всякого сопровождения, мало того, у него вообще не было тепловых ловушек, потому как пиропатронов (ППИ-2) не было ни на одном из авиаскладов всего Северного Кавказа!» Без них же вылетел и был сбит «иглой» 31 августа возле села Месхеты «Ми-24». 3 ноября «игла» поразила «Ми-8» с высокопоставленными офицерами 58-й армии – ни сопровождения, ни пиропатронов. И прочее в том же духе.

      Михаил Артемов искал аналоги, но везде натыкался на «чеченский след»: вертолеты сбивались либо стрелковым оружием (в основном в первую кампанию), либо переносными зенитно-ракетными комплексами. Военная разведка располагала данными, что боевики обладают (данные на сентябрь 2002 года) комплектом свыше ста ПЗРК, их, однако, опроверг директор ФСБ Патрушев на совещании в Махачкале: «Не исключено, что у боевиков есть ПЗРК, но их единицы». И тут же сшибли еще три вертолета, а возле Галашек взято 12 трофейных зенитно-ракетных комплексов.

      Откуда они у боевиков, вопрос почти закрытый: «стрелы» и «иглы» были на складах в Грузии, Азербайджане и Армении; однако из Армении в Чечню ничего не поступало – факт также установленный.

      Артемов не обратил бы внимания на «скрытые» факты, если бы не искал «свой» след. И он начал вырисовываться все четче.

      Освободив на своем «верстаке» место, полковник разложил карту и первым делом нашел на ней закрытый городок под названием Пионерский. Небольшая бухта надежно защищала его от штормов, но, как было видно, не спасала от песчаных бурь, зарождающихся в Ногайской степи. Потом отметил место катастрофы двух вертолетов. Более точно – на подробной карте района поселка Чернопесчаный. Еще раз перечитал сводки шестигодичной давности.

      «В 09.12 25 августа 1997 года при выполнении полета исчезли с экранов радаров вертолет «Ми-8» ВВ МВД России и вертолет огневой поддержки «Ми-24» с тремя членами экипажа на борту (боевая машина вылетела для сопровождения вертолета «Ми-8»), следовавшие по маршруту Махачкала – Каспийский – Астрахань. На подлете к поселку Чернопесчаный (Калмыкия) с ними была утрачена связь. Во время последнего радиосеанса командиры экипажей не указали точных