Человек из Санкт-Петербурга. Кен Фоллетт

Ее бриллиантовая диадема превосходно смотрелась на высоко взбитой прическе, обрамленная двумя белыми перьями. Все складывалось как нельзя лучше.

      Но при этом ею владел жуткий страх.

      – Когда я войду в тронный зал, – говорила она Марии, – у меня отвалится шлейф, тиара сползет на глаза, волосы растреплются, перья растопырятся в стороны, я запутаюсь в подоле платья и со всего размаху шлепнусь на пол. Собравшиеся просто зайдутся от смеха, а громче всех будет хохотать ее величество королева. Я выбегу из дворца в парк и утоплюсь в пруду.

      – Ты не должна допускать подобных мыслей, – строго ответила Мария, а потом, смягчившись, добавила: – Ты будешь там самой прелестной из всех.

      В спальню вошла мать Шарлотты. Взяв дочь за плечи, она осмотрела ее с расстояния вытянутых рук.

      – Как же ты красива, моя дорогая! – сказала она и поцеловала ее.

      Шарлотта обняла Лидию за шею и прижалась щекой к ее щеке, как делала в детстве, наслаждаясь бархатистой нежностью маминой кожи. Отстранившись, она с удивлением заметила в глазах матери влагу, подозрительно похожую на слезы.

      – Ты тоже очень красива, мама.

      На Лидии было платье из тончайшего атласа цвета слоновой кости со шлейфом из парчи в тон, но чуть более темной, отороченной пурпурным шифоном. Как замужней даме, ей полагалось вплести в волосы три пера, на одно больше, чем Шарлотте. Ее букет состоял из цветов душистого горошка и розовых петуний.

      – Ты готова? – спросила она.

      – Я уже сто лет как готова, – ответила Шарлотта.

      – Тогда подбери свой шлейф.

      Шарлотта сделала это, как ее учили.

      Мать одобрительно кивнула.

      – Поехали?

      Мария открыла дверь. Шарлотта отступила чуть в сторону, чтобы пропустить вперед Лидию, но та возразила:

      – Нет-нет, милая! Сегодняшняя ночь – твоя.

      И они прошли по коридору в сторону лестницы, сопровождаемые Марией. Как только Шарлотта показалась на верхней ступеньке, раздались громкие аплодисменты.

      Вся прислуга собралась у подножия лестницы: экономка, повариха, лакеи, горничные, уборщицы, конюхи и садовники с мальчиками-подручными. Десятки лиц были устремлены на нее, исполненные радости и гордости. Шарлотту эта сцена тронула до глубины души – она даже не подозревала, что и для этих людей сегодняшний день – особенный.

      В центре, возвышаясь над всеми, стоял отец, великолепный в черном бархатном фраке, бриджах до колен, шелковых чулках, со шпагой у пояса и шляпой-треуголкой в руках.

      Шарлотта медленно спустилась по лестнице.

      Папа поцеловал ее со словами:

      – И это моя маленькая девочка!

      Кухарка, знавшая ее достаточно давно, чтобы позволить себе некоторую вольность, тронула Шарлотту за рукав платья и прошептала:

      – Вы у нас просто загляденье, миледи.

      Шарлотта сжала ее руку.

      – Спасибо, миссис Хардинг.

      Алекс склонил перед ней голову. Он тоже выглядел ослепительно в форме адмирала российского флота. «До чего