Фотограф. Пьер Буль

спросила она.

      Во взгляде появился какой-то новый свет. Она схватила наживку. И он попытался развить тему.

      – Довольно опасная. Я был, как и сейчас, моя красавица, фотографом, но только работал в другом месте.

      – На войне?

      – Соображаешь. От тебя ничего не утаишь…

      Теперь она заинтересовалась до такой степени, что забыла о том, что находится под прицелом объектива, – цель, которой он как раз всегда пытался достичь в подобных случаях.

      – …На войне, именно так. Я участвовал даже в нескольких войнах, если хочешь знать. Вот это, – он указал на ногу, – это память о моей последней войне, об алжирской… Вот наконец тот взгляд, которого мне хочется от тебя добиться. Продолжай со мной разговаривать. Попробуй думать, слышишь, думать, я тебя умоляю. Твоя физиономия начинает становиться почти человеческой.

      Он вскочил, допрыгал до аппарата и стал долго и тщательно его наводить, манипулируя кнопками.

      – Вас ранило? Пуля попала?

      – Несколько пуль, крошка, то, что называют очередью, если использовать технические термины. Алжирцы поджидали нас у места приземления.

      – Вы были на самолете?

      – Не открывай рот так, будто зеваешь… Не совсем на самолете – на парашюте… Хорошо! Совсем неплохо. Говори еще.

      Он сделал первый снимок. Взвел механизм затвора и опять направил на нее видоискатель; теперь его внимание сконцентрировалось на изгибе ее губы, казавшейся полной обещаний.

      – Там было много алжирцев?

      – Нет. Мы приземлились в разрушенной деревушке. Почти бесполезный подвиг. Там оставались всего три типа. Остальные убежали.

      – Вы были парашютистом?

      Щелк! Этот второй снимок должен был оказаться удачным. Губа принимала все более выразительный изгиб.

      – Фотографом, я тебе уже сказал. Но моя профессия вынуждала меня отправляться во все горячие точки и иногда прыгать с парашютом… – Щелк! – Очень хорошо. Ты могла бы хоть немного приподнять левое колено? А то теперь ты впала в другую крайность, теперь у тебя вид школьницы, впервые в жизни надевшей подвязки для чулок. Не напрягайся и смотри на меня, не обращая внимания на объектив… Да, их оставалось трое, и вот как раз один из них нашпиговал мне пулями ногу. Но я отомстил. Я взял реванш.

      Щелк!.. Вот этот внезапный огонек в ее зрачке, который он подстерегал, не смея даже надеяться на успех, этот огонек промелькнул и исчез, но фотограф был уверен, что поймал его. Он был так счастлив, что позволил девушке на несколько мгновений расслабиться.

      – Превосходно. Ты молодец. Это как раз то, чего я от тебя ждал. Постарайся выдать еще что-нибудь вроде этого. Ты можешь отдохнуть немного, на локте.

      – Вы убили его?

      На лице фотографа отразилось самое искреннее удивление.

      – Убил? Я? Для чего? И чем, бог ты мой! У меня же не было оружия.

      – Не знаю. Вы могли бы чем-нибудь ударить его.

      Марсиаль рассмеялся.

      – Ударить,