Попаданец в группу Дятлова. Сборник рассказов. Василий Дмитриевич Гавриленко

такое лабаз?» – подумал я, помогая Людке сматывать кусок ткани.

      – Колька, Жорка, Сашка и Рустем, наломайте лапника! Юрка, Зинка, Людка – живо копать яму!

      Я заметил, что Игорь старается не смотреть на самого старшего члена группы и не отдает ему приказов.

      – Держи, – Людка сунула мне в руку небольшую лопатку.

      Я принялся копать снег, не понимая, зачем это нужно.

      – Н-да, лабаз в снегу, – сказал усатый, закуривая. В его голосе я уловил скептические нотки.

      – Времени нет, – неприязненно откликнулся Игорь. – Было бы время, сделали б лабаз по всем правилам – на дереве.

      Усатый хмыкнул, но ничего не сказал.

      Парни принесли еловых веток.

      – Как там яма?

      – Юрка, ну что ты возишься?

      Игорь отобрал у меня лопату и принялся расшвыривать снег.

      – Давайте вещи!

      Лыжники принялись передавать Игорю различные предметы, которые тот складывал на дне ямы. Какие-то мешочки, даже ящик. Отправилась в яму и Зинкина гитара.

      Наконец, Игорь закончил и легко выскочил из ямы.

      – Накрывайте.

      Небольшой склад исчез под слоем еловых веток.

      – Ну, братцы, по коням, – сказал Игорь и направился к торчащим в снегу лыжам.

      Ветер завывал в макушках елей. Я с трудом переставлял ноги, рюкзак давил так, словно половина вещей из него не перекочевала в оставшийся внизу лабаз.

      Поросший еловой щетиной склон горы снизу не казался таким крутым. Здесь же каждый шаг давался с трудом.

      Когда мы приблизились к вжатому промеж двух хребтов перевалу, солнце скрылось за склоном горы. Стало темно. Я едва различал бредущего впереди лыжника.

      На перевале ветер усилился, и он нес с собой снег – мириады острых иголок.

      Кровь стучала в голове, по спине струился пот. Я шагал, не веря, что этот перевал когда-нибудь кончится. Главное не потерять из виду спину лыжника… Не потерять спину. Если отстану – погиб.

      Вдруг цепочка прекратила подъем.

      Человек, идущий впереди меня, обернулся и крикнул изо всех сил:

      – Юрка, привал!

      Мои товарищи, превратившиеся в смутные тени, перечерченные метелью, возились с палаткой, я, как обычно, делал вид, что помогаю.

      В небе завывало, словно кто-то поднял ввысь миллион младенцев, вырванных из объятий матерей. Пока мы шли по перевалу, было жарко, а теперь у меня зуб на зуб не попадал от лютого холода.

      Наконец, палатка была готова, и мы смогли спрятаться от непогоды за ее тряпичными стенами.

      В темноте загорелась свеча, высветив лицо Игоря. Он поднял свечу повыше, очевидно, рассматривая нас.

      – Все на месте, – улыбнулся. – Ну, давайте поедим, да спать. Утро вечера мудренее.

      – Как бы под лавину не угодить, – тревожно проговорил усатый лыжник.

      – Александр Алексеевич, не угодим, – сказала Зина, – Правда, Игорь?

      – Правда, – буркнул парень. – Какая лавина может быть на перевале? Глупости.

      – Ну да, глупости, – деревянным голосом отозвался Александр Алексеевич. – Снега намело по