Ипатия. Чарльз Кингсли

на меня. Как бы ни грезила наша красавица о заоблачных сферах, престол сам по себе настолько заманчивая вещь, что даже пифия Ипатия не откажется от него. На прощание побьемся еще раз об заклад: держу три против одного. Не предпринимай ничего ни в том, ни в другом направлении, и не пройдет месяца, как она сама пришлет тебе письмо. Поставим кавказских мулов? Хочешь? Решено!

      И Рафаэль, низко поклонившись, покинул комнату. Выходя из дворца, он заметил на другой стороне улицы еврейку Мириам, которая очевидно поджидала его. Но, увидев его, она спокойно пошла дальше, как бы вовсе не желая с ним говорить. Завернув за угол, Рафаэль остановил ее, и она порывисто схватила его за руку.

      – Дурак решился?

      – Кто решился и на что?

      – Ты знаешь, о чем я говорю! Неужели ты думаешь, что Мириам способна передавать письма, не ознакомившись с их содержанием? Отречется ли он от христианства? Скажи мне. Я буду нема, как могила!

      – Дуралей нашел в каком-то закоулке своего сердца старый изъеденный крысами клочок совести – и не решается!

      – Проклятый трус! У меня сложился такой великолепный план заговора! В течение года я бы вышвырнула всех христианских собак из Африки. Чего опасается этот человек?

      – Адского огня.

      – Он и без того не избегнет его, поганый язычник!

      – Я ему на это намекнул, по возможности деликатно и осторожно, но, подобно остальному человечеству, он предпочитает отправиться в преисподнюю собственной дорогой.

      – Трус! Кого мне взять теперь? О, если бы во всем теле Пелагии было столько ума, сколько в мизинце Ипатии, то я бы посадила ее на трон цезарей вместе с ее готом.

      – Она, без сомнения, самая знаменитая из твоих питомиц. Ты, мать, вправе гордиться ею.

      Старуха слегка усмехнулась и быстро повернулась к Рафаэлю:

      – Посмотри, у меня есть подарок для тебя, – сказала она, вытаскивая роскошное кольцо.

      – Но, мать, ты даришь меня постоянно. Всего месяц тому назад ты прислала мне этот отравленный кинжал.

      – Почему бы и нет? Возьми кольцо от старухи.

      – Какой чудесный опал!

      – Да, это настоящий опал. На нем начертано непроизносимое имя Божие, – точь-в-точь как на кольце Соломона. Возьми его, говорю тебе. Тому, кто его носит, нечего бояться огня и стали, яда и женских очей.

      – Включая даже твои?

      – Возьми, говорю тебе! – Мириам силой надела кольцо на его палец. – Вот оно тут. Теперь ты в безопасности. Не смейся! Прошлой ночью я составляла твой гороскоп и знаю, что тебе сейчас не до смеха. Тебе угрожает великая опасность и великое искушение. Когда же ты победишь это испытание, ты можешь сделаться ближайшим советником цезаря, первым министром, даже императором. И ты будешь им, клянусь четырьмя архангелами!

      И старуха скрылась в боковом переулке, оставив Рафаэля в полнейшем недоумении.

      Глава V

      День в Александрии

      Пока все это происходило, Филимон плыл вниз по течению реки с приютившими его готами. Перед ними мелькали