Клерк позорный. Леонид Анатольевич Рудницкий

продолжал тот врать. – Но тогда так и останешься послушником. А я хочу, как все. Кстати, ты заметил, что у них юбки разного цвета?

      – Ну, да.

      – Знаешь, зачем это?

      – Зачем?

      – Чтобы различать, кто сколько квартир пожертвовал. Одну – самая светлая, две – потемнее, три и более – самая темная.

      Коржик чувствовал, как от его рассказа у Бориса сносит крышу.

      – Так что, давай к нам, – продолжал он. – Ты знаешь, какое чувство свободы испытывашь в общине? Я счастлив, как в детстве. Со мной никогда такого не было. Назад я уже не вернусь, это точно. Присоединяйся!

      – Да у меня и квартиры-то нету полностью своей, – промямлил Борис и посмотрел на Коржика, как на безнадежного придурка.

      – Это ничего! – бодро утешил тот его. – Можно внести деньгами, хотя бы часть. Остальное потом отработаешь.

      – Что отработаешь? – не понял Борис.

      – Недостающую сумму.

      По лицу Бориса было видно, что он раздумывает, не вызвать ли прямо сейчас к Коржику "скорую". Потом, видно, решил, что это не его дело и сказал.

      – Ты извини, Сергей, но мне пора – дела.

      – А, ну, конечно! – покладисто согласился тот. – Да и мне нужно братьев догонять, а то уедут в монастырь, а мне потом придется ночевать на улице. У нас с этим строго. Мне, ведь, еще отчет сегодня писать – кого из знакомых встретил и какую работу с ним провел. Кстати, у тебя адрес тот же? А то мне надо будет в отчете указать.

      Бориса как ветром сдуло.

      Прошел кураж и у Коржика. Он развернулся и направился к офису. "Так, – подумал он, – поспал, повеселился, пора и о делах подумать. Сколько не прикалывайся, а проблемы от этого не решаются. Так какой же, блядь, бизнес предложить Толяну? И что такое тантра? Может, следовало сказать "мантра"?

      19

      Наступила жара. За ночь офис не успевал остыть и по утрам встречал клерков почти таким же душным, как и прошлым вечером. Кондиционеров в офисе не было. Народ утирался платками и жадно пил воду. На кухне всегда валялись несколько выдавленных лимонов. Считалось, что вода с лимонным соком лучше утоляет жажду. Во всех комнатах работали вентиляторы, но помогали мало.

      Андрюха стал приходить на работу в шортах. Ему указали на несоответствие и он перешел на льняные джинсы. Он не вылезал из кухни, то и дело давил лимон в холодную воду и не спеша пил. Недодавленные желтые шелупайки там и тут валялись по столу. Вместе с лужицами расплескавшейся воды смотрелось это неопрятно.

      Коржику тоже хотелось воды с лимоном, но взять их в руки после Андрюхи он уже не мог.

      – Нехорошо ты поступаешь, – однажды заметил он.

      – Почему? – удивился тот.

      – А если бы тебя так? – Коржик кивнул на лимон.

      – Выдавилт? – он заржал.

      Смеялся и разговаривал Андрюха одинаково громко, звук получался гулким и раскатистым. Он упорно не хотел подстраиваться под офисную приглушенную и немного шепелявую манеру общения. "Имеет право, – подумал Коржик, – Если бы у меня был такой же папа из министерства, я смеялся бы еще громче". Хотя, ему почему-то было трудно представить себя великовозрастным бездельником – подох бы со скуки.