Барракуды. Мария Викторовна Мудрагель

Но пока нет ни стимула, ни цели.

      И так мы шли, рассказывая друг другу о своей заурядной жизни, довольно долго, пока не показался дом Софи – шестиэтажный кирпичный многоквартирный дом с уютным двором.

      – Ладно, Майки, спасибо, что проводил. Поболтали. Дальше я сама, – она, было, развернулась, чтобы подняться по лестнице крыльца.

      – София, я могу тебя еще раз как-нибудь проводить? Или у меня нет шансов?

      Она остановилась, задержала на мне взгляд на несколько секунд, словно в раздумьях.

      – Пока, Майки, – мягко сказал она, чмокнув легонько в мою небритую щеку, взлетела по лестнице и скрылась в подъезде.

      Тут я понял, что однозначных ответов на затруднительные вопросы от этой женщины я не услышу никогда. Это, видимо, стиль у нее такой! Я стоял, как мальчишка улыбался и держал руку на той щеке, куда Софи меня поцеловала. Впервые за долгое время в моем существе проснулись дремлющие чувства. Я развернулся и зашагал в свой район. Это был начальный момент, когда мне захотелось жить…

      Вот так закрутился наш роман с Софи. Она увлекла меня очень серьезно. Первая наша ночь случилась у нее дома в уютной квартире с жирным котом. В одно из провожаний, она пригласила выпить чего-нибудь. Этого приглашения я ждал месяца два. Но до виски не дошло. Как только женщина моих грез закрыла дверь за нами, она встала прямо передо мной с натянутым телом и открытым лицом в ожидании нормального мужского поведения на второй месяц знакомства. Я смотрел на нее. Как она чертовски привлекательна! Эти ниспадающие темные волосы, глубокие глаза, высокие скулы, большие чувственные губы, стройное подтянутое тело… Я взял ее голову в свои руки и начал целовать мелкими легкими поцелуями ее глаза, лоб, щеки, губы. Потом обнял за талию и поцеловал в податливые губы. Целовал и обнимал, пока не понял, что не могу больше терпеть одежду на ней. Я молниеносно сорвал все с нее и с себя. И мы слились в страстной долгожданной борьбе одни в целом космосе. Я понял тогда, что люблю ее.

      Нам было легко вместе. Так прошло пару лет, пока не назрел конфликт.

      Меня устраивала наша жизнь. Мы с Софией не съезжались, а встречались, то у меня, то у нее, ездили на природу с пикниками, иногда брали с собой Лобански, который невероятно гордился тем, что свел нас. Но зачастую я находил Софию в глубокой задумчивости и молчаливости. На очередном свидании она спросила очень просто:

      – Что мы будем делать?

      По ее безучастному виду я понял, что она не имеет сейчас в виду этот вечер, а спрашивает о нашем будущем.

      – Будем жить и радоваться, работать, встречаться, – невозмутимо ответил я, не чувствуя никакого подвоха.

      – То есть будем спать то у тебя, то у меня. Я буду работать в баре, ты на станции. И так до старости?

      – Ну, давай поженимся, съедемся.

      – О, да. Именно о таком предложении руки и сердца я мечтала всю свою жизнь, – раздраженно сказала она, – Майки, я хочу вырваться из этого замкнутого круга. Я не знаю, чего мне хочется конкретно, но каких-то изменений.

      – Ты хочешь променять меня на другого? – я ляпнул