Покупатель пенопласта. Яков Михайлович Сычиков

зарабатывать на графоманах, скидывающихся на книжку; мой знакомый предлагал мне. Он оплыл, с него течет сало.

      ***

      Как работает религия, простой пример. Едет дядя в метро, у дяди из кармашка выпадает на сиденье шоколадка, он выходит на своей станции, не замечая пропажи, а на его месте появляется мама с ребенком; ребенок тянется к шоколадке, думает: наверно, кто-то потерял, а я съем. Но мама говорит ему: ты что, ты знаешь, какие бывают колдуньи, они специально подбрасывают в метро шоколадки, а у мальчиков, съевших их, отрастают потом рога! Дело сделано: мальчик никогда больше не возьмет шоколадку, потому что не может проверить, правда или нет, есть ад или нет.

      ***

      Может, ваше произведение в интернете и хорошее, но значение это никакого не имеет. В помойке тоже может быть что-то съедобное, но не бездомный искать туда не полезет; и книгу он пойдет выбирать себе на книжных полках магазина, а не полезет за ней в помойку. А вы, за неимением доступа к витринам, выбрасываете ваше детище на помойку, в надежде что кто-нибудь полезет и подберет. Ну, разве что сетевой бомж какой-нибудь.

      ***

      С тобой который год встречаю утро я,

      Притихший шепчет телевизор – в новостном полубреду,

      Во всех делах лакеи Путину шлют попутного,

      А я походкой сонную в туалетную бреду.

      И в рамках нашего забвенья,

      Мещанской роскоши дурной,

      Лукаво, словно приведенье,

      Ты прошмыгнешь туда за мной.

      За мной ты спустишь по второму

      И зажурчишь струей иной,

      А я пока сготовлю нам с тобою

      Яичный завтрак с ветчиной.

      ***

      Стоит солнцу разок не взойти по расписанию, и все верующие выбегут из храмов молится Солнцу.

      ***

      Русский бунт, по Пушкину, бессмысленный и беспощадный. Он такой, только потому, что народ бессмысленный и беспощадный. Выйдите на улицу, зайдите в метро, что вы увидите? Народившиеся люди, живущие без всякого смысла и пощады друг к другу. Живущий бес.

      ***

      Во мне поселилось нечто чужое, иногда оно захватывает тебя полностью, и ты живешь и думаешь, как оно, и делаешь, что оно велит; потом, удовлетворившись, оно отползает, оставляя тебя голым в луже своих испражнений. Мерзенькое, гаденькое нечто отползает скользкой ящерицей; потом ты ходишь, себя стараясь забыть и не думать о болезненной пустоте, оставленной тебе нечтом; выжратым им куском твоей правды, совести, души; читаешь богословские книги, поешь советские песни, забывая о своей маленькой тайне, хранящейся вами сообща.

      ***

      Посетив очередной рок-концерт, стоя в углу и прислушиваясь к звукам перегруженной гитары, оглушенный усиленными микрофонами, барабанами, срывающимся на фальцет голосом, – я вдруг понял, что даже смешно было бы сравнивать, находить на что это похоже, что откуда. Одни ритмы и рифы, один транслируемый поток рок-сознания; мне показалось, что все это костюмизация, маски; они все должны быть врачами, космонавтами, зачем им эти погремушки,