Два рецепта от одиночества для мужчин. Лариса Владимировна Городецкая

дети, все хорошо. У Витьки двойня! Вот молодец!

      – Кто молодец? – на всякий случай, чтобы Лея не ушла, спросила Света.

      – Дочка. И Витька тоже. Растил ее один. Теперь он дедушка. Как время пролетело… Витька – дедушка!

      – Поезжай к нему, полезный опыт

      пригодится, – витийствовал сын Вова.

      – И мы пока попробуем, получится не хуже, – добавила невестка, сопроводив свою тираду таким невинным взглядом, как будто собралась постричься в монастырь. Хотя, какие здесь монастыри?

      Пришлось поехать. Витька жил в хорошем старом доме, с высоким потолком, просторным коридором. Лепнина по углам, амуры и психеи, напоминали, что красота музеев была когда-то частью бытового интерьера.

      Старые деревья уютно росли у входа. Звонки в этих квартирах, почему-то издавали звук дверного молоточка.

      Лея на всякий случай постучала, вошла.

      Витька спал в салоне, укрывшись теплым пледом. В темноте мигал безмолвно телевизор.

      – Что случилось? Ты заболел? – с порога спросила Лея, потирая руки, как в кабинете, на приеме.

      – Свет выключи и сядь. Не думал, что … садись. Я уже проснулся.

      – Ты был такой веселый. Чего сидишь, как жопа, в темноте?

      – Если в темноте, то, в самом деле, жопа. Других симптомов нет. Под диваном глухо звякнул телефон. Витька замер, посмотрел на Лею. Энергично замахал руками: какое хамство в столь поздний час и вообще нас нету дома. Телефон не умолкал. Кто-то был настойчив, знал хозяйские привычки. Лея снисходительна:

      – Какой-то бабе невтерпеж! Ответь ей. Посидим втроем.

      Могильным голосом, с укором Витька произнес «Алле». Выслушал в ответ тираду, улыбка постепенно залила небритое лицо. По обращению «сукин сын» Лея не могла понять, с кем он говорит. Витька прикрыл ладонью трубку и прошептал:

      – Это Левка. От тебя привет?

      Наступил ее черед замахать руками и сделать вид, что никого нет дома. Не хотелось, чтобы Лева знал… Телефон отправился на место, под диван. Стало тихо. Лея оторвалась от двери, села в продавленное кресло, закурила.

      – Мне уйти?

      – Ни боже мой, сейчас я встану. Дай мне брюки.

      – Не понимаю! Ты приглашал…

      – Улегся и лежу, и не бегу тебя встречать, и галстук не подходит. Не волнуйся, дорогая. Сейчас все будет по первому разряду! Кушать хочешь?

      – Нет!

      – А выпить?

      – Давай.

      – Поесть не хочешь? Копченая грудинка, паштет. Слюною можно подавиться, так вкусно!

      – Я не голодна.

      – Врешь. Мне все известно, ты дома не готовишь.

      – Не твое собачье дело!

      – Грубиянка! Если б я к тебе пришел – ты лежишь, закутанная в плед, одна в холодной комнате и запах табака и грязного белья шибает в нос. Противно. Хочется уйти, но! Я, сердечный, все понимаю, подойду к моей подружке, поцелую, поглажу нежно. А ты!? Уселась и права качаешь.

      Витька с таким укором посмотрел на Лею! Но она, железный Феликс, не встала, не побежала гладить полуседые нечесаные патлы. Тяжело вздыхая, Витька порылся на ближайших стульях, с победным видом накинул