Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет. Вадим Голубев

дом не заняли. Имущество не разворовали, – доложил старшина.

      – Убрали бы… – покосился Ананьев на трупы.

      – С минуты на минуту обещали пленных прислать, убрать эту падлу, да вокруг дома мертвяков пособирать, – ответил старшина. – В доме надо будет еще почистить. Мы видели, что здание пустое – дальше первого этажа не смотрели. Здесь эсэсовские чинуши жили – давно разбежались. Этим вот – матери с дочкой не повезло. Танкисты тут гуляли. Их «тридцатьчетверку» за углом разбило… До нас еще зашли. Когда мы прибыли, эти фрау уже мертвые были.

      – Где танкисты?

      – Ушли свою часть. Хотя, стоп! Было их четверо, а ушли трое. Один где-то потерялся. Шибко хмельные были.

      Четвертого танкиста нашли у черного входа. Он лежал ничком, схватившись за перерезанное горло. Рядом валялся эсэсовский кинжал с запекшейся кровью на клинке.

      – Мать моя – женщина! – присвистнул старшина. – Тихонько зарезали…

      – Вот что, старшина! Давай-ка его отсюда куда-подальше! – приказал Ананьев. – Протрезвятся танкисты, начнут друга искать. Найдут здесь – СМЕРШ с военной прокуратурой притащат. Тебе лишние геморрои нужны? Мне тоже не нужны!

      ***

      Ефрейтор с парой солдат завернули танкиста в портьеру и уволокли из дома. Ананьев со старшиной, Володей и пятью автоматчиками пошли осматривать здание. Старшина, прихвативший связку пронумерованных ключей, аккуратно открывал двери.

      Все поражались богатству и отделке апартаментов. В двух квартирах нашли отравившихся хозяев – чинов из гестапо, судя по мундирам. Их выбросили из окон во двор. Анаьев командовал: кого, где селить, выбирая квартиры этажом повыше и победнее для младших офицеров, побогаче – для начальства. Володя переписывал номера квартир и фамилии вселяемых в блокнот, потом писал мелом фамилии будущих жильцов на дверях.

      На особо богато отделанном третьем этаже Ананьев задержался.

      – Здесь пиши: «Полковник Бершадский, а здесь – «Капитан Ананьев», – велел он Володе. – Открывай!

      Чутье не обмануло Ананьева. На табличке На табличек над входом квартиры, отведенной Бершадскому, значилось: «Группенфюрер СС Карл фон Крюгер».

      – Ух, ты! – вырвалось у всех, когда вошли в облицованную красной яшмой прихожую.

      – Чисто метро! – с восхищением прокомментировал москвич Володя.

      – Группенфюрер СС жил. Генерал-лейтенант по-нашему. Ему – гаду со всей Европы награбленное везли, – пояснил Ананьев.

      Войдя в гостиную он поначалу пожаелел, что отвел эту квартиру Бершадскому. «Фарфор севрский – начало девятнадцатого века, Франция. Серебро столовое – шестнадцатый – восемнадцатый века, Голландия и Австрия. Картины – семнадцатый век, фламандская школа. Ковры напольные, персидские», – с грустью оценивал про себя Ананьев. Однако его невеселое настроение улетучилось, когда он вошел в кабинет фон Крюгера.

      Хозяин с разнесенным