Глазок. Сборник мистики и хоррора. Сергей Жоголь

прижал к себе.

      – Трындец заике картавому, коррида начинается, – прошипел он прямо в Сашино ухо. – Только бычок на этот раз уж больно жидковатый.

      – Он же убьёт его, прошептала Саша тихо.

      – Не боись, не убьёт, может, малясь покалечит. – Макс хихикнул, отчего Саше ещё больше стало не по себе. Бита тем временем приблизился к незнакомцу и с силой толкнул его в грудь. Очкарик отлетел, но устоял на ногах. Бита ткнул парня ещё, на этот раз уже просто пальцем.

      – Ну чё, задохлик, может пора сделать ноги? Я сёдня добрый, так что пять сек тебе на сборы, а потом: ннн-а стахгт… ввв-нимание… махгш. Беги пока не поздно. Не споткнись только.

      Но картавый очкарик, похоже, был не робкого десятка. Он убрал в карман очки, скинул рюкзачок. После этого ещё больше скрючился, выдвинул челюсть вперёд и принял бойцовскую стойку.

      – Ттт-олько ттт-хгонь меня ещё газ. Ппп-ожалеешь.

      Саша улыбнулась, глядя на неумелого вояку.

      – А рыцарь-то наш не фуфло. Может спортсмен? – шепнул на ухо Саше Макс, в очередной раз, дохнув перегаром. – Лёлька – красотка. Она вряд ли на такого поведётся, а тебе чем не жених? Ты, Борисова, к нему приглядись. Если его приодеть, да очёчки снять…

      Саша хмыкнула.

      – Не нужен мне этот Квазимодо сутулый.

      В этот момент Лёлька крикнула:

      – Молодец парень, врежь этому прыщавому, чтобы навсегда запомнил, как к девушкам приставать.

      Незнакомец, словно приободрившись от Лёлькиных слов, шагнул вперёд и махнул рукой, Бита ударил на опережение.

***

      – Ну дурила!.. дурила ты плюшевый, – Лёлька расстёгивала парню пуховик, тот тяжело дышал. – Не говорили тебе, что для одних молчание – золото, а для других – залог здоровья. Чего ж так стонешь? Он ведь тебя лишь разок ткнул. Если драться не умеешь, зачем полез?

      – Ккк-опьё… Ккк-опьё убьёт этих ммм-ехгзавцев. Они ещё пожалеют.

      Бита и Макс свалили сразу, как только очкарик упал на снег и стал корчиться, точно в эпилептическом припадке. Лёлька отошла от лавки, на которую они вдвоём уложили бедного парня.

      – Больной он что ли?

      – Точно больной – юродивый, – уточнила Саша. Скукожившись, она стояла в стороне и кусала губы.

      – Копьё? Какое ещё копьё? Ты что и впрямь рыцарем себя возомнил? – поморщилась Лёлька. – Сань, не нравиться он мне. Надо бы скорую вызвать.

      Саша хмуро поглядела на скривившееся от боли лицо парня. Почему-то из головы не выходили слова Макса: «…чем не жених? Ты Борисова к нему приглядись…». Ещё чего, больно он такой нужен – хлюпик. Саша посмотрела на часы:

      – Ну всё, теперь точно не успеем. Придётся топать на пересдачу.

      – Скорую ему вызовем, да пойдём? Если Ксюху ещё ветром не унесло, может и успеем?

      Ксюхой называли Ксению Петровну Звягину, препода по литературе, ту самую, которой нужно было сдать злополучное эссе.

      – Скорая так просто от тебя не отстанет. Пока всё расспросят, пока твои данные возьмут. Знаешь у них на приеме,