Лжедмитрий. Игра за престол. Михаил Ланцов

то нас все одно перебьют, – буркнул Густав. – Уйдем мы сейчас или нет. Найдут. Из Московии не так и просто выбраться.

      – Окольничий! – крикнул Хосе, подумав. – Так еще местных поспрашивай. Тут, считай, вся улица уши грела о нашу перебранку с казаками.

      – Поспрашиваю, – кивнул окольничий, мысленно крестясь. Не в том он был положении, чтобы не выполнять царский приказ. Сказано живыми доставить, значит, живыми. Привезет трупы, с ними не закопают, но в опалу попадет совершенно точно. Что он, глухой? Люд московский не простит царю смерти Дмитрия. На вилы поднимет. Да и среди стрельцов за спиной ворчание. Кое-кто, из старослужащих, шепчет чего-то да крестится. Ой неспроста. В такой напряженной обстановке любой промах может обернуться реками крови.

      Глава 7

      10 октября 1603 года, Москва

      Царь Борис сидел нахохлившимся воробьем и напряженно разглядывал треснувшую ножку стола. Рассохлась, видимо.

      Ситуация ему нравилась все меньше и меньше.

      Только что от него ушел патриарх, доложивший свою часть расследования. В очередной раз подтвердив невиновность Дмитрия и пришедших ему на помощь немцев. Даже более того. Оказалось, что они грудью встали на пути бунта, который пыталась поднять Московская компания англичан.

      В самой же столице становилось жарче день ото дня. Народ волновался.

      И если простой люд – бог с ним. Перебесится. То волнения стрельцов и немецких рот сильно пугали. Он уже и так потихоньку охрану в Кремле менял на лично верных людей из числа поместного ополчения. Да на жалованье двойное поставил. Но все одно – страшно. Положение стало шатким как никогда.

      Дмитрий же, к вящей грусти царя, стремительно превращался в народного героя. От разбойников стрельцов спас? Спас. От бунта Москву огородил? Огородил. Даже казаков, вон, и то пытался на путь истинный наставить. Конечно, никаким он героем не был. И Борис это прекрасно понимал. Но людям хотелось верить во что-то светлое. Дмитрий просто пришелся к месту. Понравился.

      – Что делать будем? – настороженно спросила царица. – У меня все готово.

      – Что готово? – не понял Борис.

      – Яд. Недели за две тихо увянет.

      – Дура! – взревел царь. – Узнаю, что пытаешься убить, – сам на плаху потащу! И голову твою бестолковую на пике выставлю! Так хоть детей убережем…

      – Ты чего? – удивилась Мария Григорьевна. Реакция мужа ее удивила.

      – А ты чего? Совсем страх потеряла? Ты не понимаешь, что, если сейчас или в ближайшее время Дмитрий умрет, мы последуем за ним. Даже если мы к этому будем непричастны! Не понимаешь?

      – Ты – законный царь! А кто он? Безродный приблуда, отдаленно похожий на давно сдохшего Ивана.

      – Иди, объясни это толпе, – фыркнул Борис. – Тем более что не так уж и отдаленно. Патриарх так и вообще до сих пор трясется. Как увидел – подумал, что покойный из земли восстал и пришел по его грешную душу. Все, кто видел его, – как один сходство видят. И великое. Так что думай, что говоришь!

      – И что ты предлагаешь? – нахмурилась крайне недовольная царица.

      – Я уже послал за Нагой.