Характерник. Перунов волк. Александр Владимирович Забусов

мы все позаботимся о тебе. Даже не сомневайся в этом!

      «Господи! Как переживет смерть отца мама?» – промелькнула мысль в детской голове, другие мысли побежали по серым клеточкам, и Сережка не сразу понял речи доктора, надтреснутым говором объяснявшему ему что-то.

      –… слабое сердце, мы все знали …, вот и не смогла пережить утрату…. …помочь не могли….

      Словно через вату слова доносились к мозгу. Часть из них терялась вместе со смыслом сказанного. Все внутри Сергея заледенело, обернулось застывшей смолой. Слез не было, только при шаге, сделанном к веранде, все тело повело, а в голове как будто кто-то выключил свет.

      Просто темнота, просто благодать! Не надо ничего, ничего не надо! Необъяснимая сила выхватила его из небытия и потащила к свету, заставила перестать упираться и бороться с ней. Не хо-о-чу-у! Пусти-и-и! Сила без слов вытолкнула его на поверхность и отступила, предоставив самому решать свои проблемы.

      Понял, что лежит на кушетке в гостиной, а вокруг него раздавались знакомые голоса. Не открывая глаз, прислушался к разговору находящихся в комнате людей.

      –Он когда очнется? – адресованный доктору вопрос пропитался командными нотками.

      –Ну, вы же сами все видели, товарищ полковник. Нашатырь не помог. Я уж думал, что у него как у матери, сердце слабое. С непрямым массажом побоялся. Пульс еле прощупывался, давление низкое, шестьдесят на ноль. Зрачки расширены. Я ему два куба кордиамина ввел, потом еще и кубик кофеина. Не волнуйтесь, скоро придет в себя.

      –Ох, Вениамин Витальевич, ты посмотри, посмотри как он?

      Сергей почувствовал, как на его руку наматывают повязку, потом услышал звук ручного насоса и руку сдавливают мягкие матерчатые тиски.

      –Я же говорил, скоро придет в себя.

      –Дальше-то, делать, что с ним будем? Теперь ни отца, ни матери, родни и то нет.

      –Как так? – послышался шелковый голос замполита.

      –Я личное дело смотрел. Нина, детдомовская. Виктор последний в роду, казак с Кубани.

      –Последний перед нами лежит, – поправил командира замполит. – Нам с вами, Николай Иванович, скорей всего, этого последнего тоже в детдом пристроить придется. У нас в Советском Союзе такие заведения, лучшие в мире. Не дадут погибнуть.

      –Ты такие речи особисту плети, ваш общий хлеб. Мне про это не говори. Ты своих детей в такое заведение отдашь?

      –Ну, и что вы предлагаете?

      –Пока не знаю. Распорядись, пусть цинковый гроб солдаты снова на ЗИЛок погрузят. Отвезешь в гарнизонный клуб. Нечего парня рядом с погибшим отцом на ночь оставлять. Никанорычу скажи, пускай в холодной у доктора Нину измерит, и гроб для нее сварганит. Завтра гарнизон простится с усопшими, захороним, вот тогда и подумаем.

      –Понял, есть! Вы как всегда правы, Николай Иванович.

      –Он приходит в себя, – оповестил доктор.

      –Ну, ты как, Сергей?

      Сережка исподлобья глянул вслед замполиту.

      –Нормально, – сам же и не узнал своего охрипшего голоса.

      –Ну-ну! Тут