Золотой империал. Андрей Ерпылев

то впервые в жизни почувствовал, как пропускает удар сердце: бездушный автомат, моргнув своими глазками-лампочками, выплюнул прилежно отпечатанную копию первой страницы дела, заведенного на неуловимого эстета-убийцу…

      Последующие дни ушли на тщательное стягивание вокруг Кавардовского необходимой паутины: определения его связей, точного местонахождения… С начальством делиться своим открытием до поры ротмистр не стал, ограничившись стандартной отпиской о безымянном подозреваемом, не числящемся в картотеке управления. Зачем толстомясым чинушам вертеть в кителях новые дырки под ордена, ведь карта так и плывет в руки, суля недюжинный выигрыш: награда, без сомнения – повышение, возможно – давно желанный перевод в Санкт-Петербург или на худой конец в Москву…

      Петр Андреевич вздохнул и поворошил ржавым металлическим прутком, согнутым на манер кочерги, уголья в своем импровизированном камине, поднимая каждым движением рой мельчайших искр. Вот тебе и перевод в столицу! Сиди тут и наслаждайся повышением, свежеиспеченный господин Бродяга, Ваше Помоечное Сиятельство…

      Где-то за окном, вместо стекла, в котором красовалась картонка с портретом какого-то пожилого представительного человека с густыми бровями, массой орденских планок на пиджаке и несколькими золотыми звездочками под самым левым плечом, давал традиционный концерт, то завывая на низкой басовой ноте, то срываясь на истошный визг, бродячий кот, страдающий от отсутствия столь необходимой ему сейчас подруги. Богатство промежуточных тонов было так велико, что в своем кошачьем мире данный индивидуум, явно высокоталантливый, наверняка слыл кем-то вроде Шаляпина.

      Чебриков на мгновение так красочно представил себе массу разномастных пушистых слушателей, рассевшихся вокруг певца на ветвях деревьев и заборах, а по завершении наиболее заливистых рулад одобрительно аплодирующих мягкими лапками и швыряющих на сцену свежепойманных мышей и рыбьи головы, что, несмотря на общетоскливое настроение, улыбнулся. Слишком живое воображение часто играло с ним злые шутки, как и в этот раз…

      Чебриков в самом конце февраля прибыл в город, мотивировав необходимость командировки в уездный Хоревск активизацией деятельности малоизвестной религиозной секты «Сыны Ашура», о «проказах» которой– затягивании в свои ряды малолетних неофитов, царящем внутри секты разврате, страшно сказать – содомии, непонятных доходах, а главное – наркотиках, наркотиках и еще раз наркотиках – давно поступали сигналы не только агентов, но и рядовых обывателей, возмущенных бездействием властей.

      Прикрываясь интересом к сектантам, граф вплотную занялся разработкой окружения Князя, как в местной уголовной среде величали Кавардовского, видимо, из-за внешнего лоска и не вполне забытых на каторге великосветских манер. К своему изумлению, ротмистр очень быстро установил связи бандита не только с местной бандой, возглавляемой неким уголовником Колуном, который своей изрядной комплекцией