Черта (сборник). Коллектив авторов

семей записывались в ремесленницы.

      Правление Николая II (1894–1917) не принесло еврейскому населению империи каких-либо облегчений. Контекст той эпохи удалось точно передать русско-еврейскому периодическому изданию «Восход»: «Жизнь русского еврейства почти вся уходила на повседневную мелочную борьбу за элементарнейшие права – за право жительства, за право промысла, за право учиться, подчас даже за право лечиться. Нелегкая, мучительная эта борьба, и много она – без надобности – поглощает времени и сил, которые при нормальных условиях шли бы на полезное дело».

      В конце XIX – начале ХХ века продолжались массовые выселения еврейского населения из внутренних губерний в черту оседлости, а из деревень – в города и местечки. Особой проблемой для евреев стал запрет приезжать на дачи: территории загородных имений были приравнены к сельской местности. Отдельными законами для евреев закрыли Кубанскую и Терскую области; мало того, что они находились за чертой оседлости, евреям запретили пребывание в них еще и отдельным распоряжением. В результате образовалась своего рода «дополнительная» черта оседлости внутри этих областей: евреи не могли отлучаться от места своей приписки в их пределах. Еще одним свидетельством неполноправия даже для состоятельных евреев стали ограничения на их приезд для лечения на курорты. Евреи имели право находиться там строго в пределах сроков назначенного им лечения. Пропуск на курорты производился на основании медицинской справки со свидетельством о болезни, которую надо было подтвердить на месте в присутствии врача и местного чиновника, терпя всяческие унижения. Кроме того, требовалось специальное разрешение министра внутренних дел на проезд в Кисловодск, Пятигорск, Анапу. Жены врачей, адвокатов, купцов 1-й гильдии не имели права самостоятельно прибыть в курортный город, так как лишь у их мужей было право на повсеместное жительство. Поэтому евреи-мужья ехали вместе с женами и ждали порой месяцами, в ущерб своему делу, пока закончится курс лечения, назначенный их супругам.

      К началу ХХ века в правительственных канцеляриях привычной стала практика откладывать на будущее решение еврейского вопроса. Бюрократическая формулировка «вплоть до пересмотра законодательства о евреях» указывала на нежелание русского чиновничества разбираться в хитросплетениях юриспруденции и на неспособность окончательно определить права этой категории подданных. Подобное случилось с горскими евреями, права которых в российском законодательстве не были особо оговорены. Между тем горские евреи были приравнены по своему статусу к кавказскому туземному населению. Поэтому администрации на местах всегда было сложно решить, как поступить: руководствоваться законами о евреях или распоряжениями о туземном населении Кавказа. Попытка решить этот вопрос «наверху» затормозилась, и он был отложен на неопределенное время. Горские евреи, проживавшие в Кубанской и Терской областях, оказались приписанными к местам своего жительства,