Глубина. Антон Павлович Кротков

– с грустной иронией согласился музыкант, и вдруг оживился: – А слышал, как наш Алик под Бубу Кикабидзе работает? И не скажешь, что самоучка. Самородок! Ему любой акцент – не проблема. Может на бис и Яака Йолу и Тыниса Мяагу смяучить.

      Кивая на приятеля-музыканта, Элем с гордостью объяснил Гордею:

      – Наш маэстро не только потрясающе лабает на саксе, знаешь, какой он аранжировщик! А композитор! М-м! – Элем поцеловал себе пальцы в восточном жесте полного восторга. – Его оригинальные сочинения запросто могли бы звучать на «Песне года».

      – Да куда нам! – замахал рукой Рудик. Впрочем, вместо новой порции грусти он нахально ухмыльнулся: – Блатняк – он тоже неплохо кормит. Сделаешь на распеве со слезой: «Я тоскую по маме в далёко деревне, мне ещё долго не видеть её», глядишь, а народ в зале стал очень серьёзен, «бруталы» хмурятся и допивают до дна. И понимаешь, что ты тут король…

      Глаза музыканта подёрнулись поволокой загадочной мечтательности, и он добавил:

      – А вообще, жизнь – большая лотерея. Почти как «Спортлото»! Вот только риск намного выше. Зато и банк можно сорвать – на порядок щедрее, чем в «6 из 49»!

      После этого Рудольф завёл с Элемом приватный разговор о покупке-продаже какой-то вещи. Они беседовали очень тихо, да Гордей и не вслушивался. В конечном итоге они вроде как пришли к какому-то соглашению. Очень довольный Рудик благодушно поинтересовался у пухлого Вали, удалось ли ему за эти дни скинуть хотя бы пару килограммов. Но у толстяка на уме было другое:

      – Вообще-то, нам обещали тут кое-что… – Валик многозначительно кивнул на кирпичную пристройку ресторана, где помимо кухни, видимо, размещались ещё и административно-хозяйственные помещения.

      Саксофонист философски заметил, что они не первые ищут тут мифическое Эльдорадо, а не находят ничего.

      – Вот и хорошо, что не нашли, – приобнял за плечи толстяка-приятеля Элем. – А то бы ты, Валюша, проигрался до трусов и остался без машины. И пришлось бы нам вчетвером втискиваться в мою… При всей моей любви к тебе и Викуле, нам с Ингой хотелось бы сохранить некоторое приватное пространство.

      – Ты смотри какая! – вдруг с пол-оборота пришёл в возбуждение Рудик, и с придыханием: – Первый класс рыжик!

      Оказывается, его восхитила та самая девица, которую Гордей встретил на местном переговорном пункте. Теперь на ней было длинное синее платье в пол, на лебединой шее и запястьях сверкали ювелирные украшения. Она походила на гордую молодую львицу – высокая, к тому же на шпильках, статная, с гривой роскошных волос огненно-рыжего цвета. Фигура у неё и в самом деле была умопомрачительная.

      – Да…высший пилотаж! – согласился Валик.

      Лишь Элем пожал плечами и тут же отыскал на веранде альтернативу:

      – А мне больше нравится вон та.

      – Какая? – с азартом поинтересовался Рудик.

      – Вон та, в углу – девушка-загадка!

      Музыкант испытал разочарование:

      – Та смешная?! Ты шутишь?

      – Ничуть.

      – Послушай,