Убит заочно. Асаф Мер

однажды придумает, как все устроить, и плевать на общественный строй.

      Я, конечно, пыталась охладить его пыл, хоть и безуспешно. К счастью, отец отправил его на Кеброс. Кэзо дулся и ругался, но все-таки поехал, покорившись воле родителя.

      Зимой моя труппа гастролировала по Геллике. Мы посетили Гераклион, Эфемезику и Фрилию. Вернулись весной на судне. Последние несколько недель я его не видела, и мне было интересно, появится ли он снова. А теперь вы приходите и говорите, что он мертв…». Она опять вздрогнула.

      «Вы, должно быть, расстроены». Я положил свою правую руку поверх левой руки Махатиксы в знак сочувствия. Вероятно, она привыкла к такого рода жестам со стороны мужчин и даже не глянула вниз. К тому же флиртом она тоже зарабатывала на жизнь, поэтому не убрала свою руку. И я не буду себе льстить, что мог ее заинтересовать как мужчина.

      «Скажите, – решил я продолжить разговор, – вы же митзрана, не так ли?» Она кивнула, и я продолжил: «Ваши люди чрезвычайно интересуются загробной жизнью. Они даже сохраняют тела умерших для жизни после смерти. Проявлял ли Кэзо интерес к этой теме?»

      «Вовсе нет, – сказала она. – Он больше интересовался светской жизнью; о многом мечтал, но был недостаточно решителен, чтобы достичь чего-то помимо заурядной карьеры купца в отцовском деле».

      Продолжая держать свою руку поверх ее, я осторожно пододвинул ее ближе к себе, глядя ей в глаза. Когда она коснулась следов винного осадка, оставленных мною на столе, я ощутил легкое тепло, идущее от ее рук, краем глаза увидел их блеск и мерцание и почувствовал едва уловимую нотку свежести после дождя.

      «Довольно, – сказал я. – Какой смысл лгать? Мы оба знаем, что он интересовался этими вопросами и делился с вами». Отпрянув, она попыталась выдернуть руку, но я крепко держал ее запястье. «Прошу вас, давайте решим все культурно. Если вы оглянетесь, то увидите, что Харкхуф уже довольно пьян благодаря моей щедрости. Попробуете кричать и звать на помощь…»

      Вытянув правый указательный палец, я опустил его в слегка светящийся винный след сбоку и провел им через ее запястье, коснувшись винного узора с другой стороны. Я убрал свою руку. Попытавшись убрать свою, она поняла, что привязана к столу сверкающим узором, крепко удерживающим ее запястье.

      «Я всего лишь обычный гражданин, сидящий напротив чужеземки. А вы, с другой стороны, не сможете убрать руку со стола, пока не перестанете лгать». Посмотрев в ее глаза, я увидел слезы отчаяния, к которому примешивался страх. «Прошу вас, не бойтесь. Я не причиню вам вреда. Мне всего лишь нужно знать, что было опущено в вашем рассказе».

      Она снова попыталась выдернуть руку, но безрезультатно, оглянулась на Харкхуфа, но тот что-то невнятно бормотал себе под нос. Сдавшись, она села удобней, выпрямилась и посмотрела мне прямо в глаза.

      «Я не лгала, – сказала она жестко. – Все, что я сказала, – правда».

      Узор стал немного ярче. «Вы что-то опустили».

      «Да, опустила. Думаю… Думаю, мне просто