Итальянская любовь Максима Горького. Екатерина Барсова

он.

      – Пришла с работы.

      – Значит, расслабляешься?

      – Ага! Кайфую.

      – Жаль, что меня нет рядом.

      – Жаль, – вздохнула Анна. – А когда ты приедешь? – Задала вопрос и осеклась. Это была почти запретная тема. Дело в том, что Данила уже два раза откладывал приезд, и она зареклась задавать ему эти вопросы. Получалось, что она навязывается…

      В трубке наступило молчание.

      «Так и есть, – рассердилась Анна на саму себя. – Зачем вылезла с идиотским вопросом. Могла бы и промолчать!»

      – Пока не знаю, – наконец услышала она. – Очень хочу вырваться, но пока никак не получается.

      «Значит, не очень-то ты и хочешь, – подумала Анна. – Хотел бы – нашел возможность».

      – Ты не сердишься?

      – Ничуть! – громко сказала она. – На что сердиться? Я все понимаю: дела…

      – Сложное задание.

      – А как же!

      – Я чувствую, что ты мне не веришь.

      – Давай оставим эту тему.

      Можно оставить тему, но от себя не убежишь.

      Вслух она этого, конечно, не сказала…

      Они еще немного поболтали и распрощались, но холодок остался.

      На душе было муторно. Ситуация складывалась дурацкая. Вроде бы у нее есть любимый человек, и в то же время его – нет. Одиночество – штука коварная. И больше всего коварная тем, что оно засасывает незаметно, исподволь. И тебе уже ничего не надо и ничего не хочется. И ты всем доволен, и вечера в одиночестве не кажутся такими длинными и бесцветными, как раньше. Ко всему ведь привыкаешь… И это опасно!

      Анна понимала, что даже эти мысли разъедают ее как ржавчина. Их нельзя допускать, но от них никуда не деться.

      Хорошо бы поговорить с Данилой по-серьезному, но ведь он уходит от темы, ускользает… Разговоры по скайпу сначала радовали, а теперь – раздражают. Что толку, что видишь предмет своей любви, дотронуться – нельзя, обнять – нельзя. Анна понимала, что она скучает по его шуткам, медвежьим объятьям, когда он сгребал ее в охапку, и она таяла в этих надежных и крепких руках. Рядом с ним весь мир приходил в изначальное равновесие… Пискнула эсэмэс, прервав ее мысли.

      «Я все равно тебя люблю» – высветилось на экране мобильного.

      – И на том спасибо, – сказала Анна вслух. – Сделал одолжение!

* * *

      Флоренция. Наши дни

      Семейные тайны – дело увлекательное. Даниэла стояла посередине комнаты, нахмурившись. Это была ее комната, из которой она сбежала, сделав прыжок в свободу. Но теперь она вернулась сюда. Правда, ненадолго. Ей нужно расспросить мать о том, о чем умолчала бабушка.

      Но Даниэла не знала, как подступиться к матери. Ее безукоризненная, элегантная мать не слишком баловала Даниэлу. Может быть, это было не в ее характере, а может быть, она считала, что воспитание не должно быть излишне мягким. Но раз Даниэла здесь, то должна попытаться узнать бабушкины секреты.

      – Я сделаю это! – решительно сказала она сама себе.

      В столовой никого не было. Лишь предки взирали со старинных портретов. Даниэла подумала, что мать скорее всего в небольшом садике за домом.