Гражданская война в Испании 1936–1939. Энтони Бивор

оборонялись профсоюзные активисты. Пока подавлялись остававшиеся очаги сопротивления, полковник Сегуи арестовал генерала Ромералеса и мэра[134], о чем сообщил командирам гарнизонов Тетуана и Сеуты полковникам Сайнсу де Буруаге и Ягуэ. Телеграмма об этих преждевременных действиях ушла также в Лас-Пальмас, генералу Франко.

      В 6:10 утра следующего дня Франко прислал ответ: «Слава героической Африканской армии Испании превыше всего. Получаю воодушевленные приветствия присоединяющихся к вам гарнизонов и всех других товарищей на полуострове в эти исторические мгновения. Свято верю в победу. Да здравствует Испания и честь!» Тот же самый текст был отправлен всем соединениям в метрополии, в штаб на Балеарских островах, командиру кавалеристской дивизии и на базы ВМФ[135]. В Лас-Пальмасе Франко вывел войска на улицы, где они вместе с фалангистами осадили правительственные здания и добились их сдачи. Передав командование на Канарских островах генералу Оргасу, Франко морем отправился на аэродром, куда прибыл в 3 часа дня 18 июля[136].

      На закате 17 июля командиры легиона и «регуларес» вывели свои войска на позиции в других гарнизонных городах Испанского Марокко. Были оперативно заняты места сосредоточения рабочих-испанцев, в профсоюзных активистов стреляли без предупреждения. Объявление о всеобщей забастовке было не более чем смелым жестом: всюду уже свирепствовали марокканцы-«регуларес». В Лараче рабочие всю ночь отчаянно дрались, ведя огонь из малочисленного оружия, но в Сеуте легионеры Ягуэ всего за два часа с небольшим подавили сопротивление, убив мэра. Все это время занимавший пост командующего в Марокко генерал Гомес Морато провел за игрой в карты. Мятежные офицеры ненавидели его за участие в перетасовке правительства Асаньи. Он ничего не знал о восстании, пока ему в казино не позвонил из Мадрида Касарес Кирога. Он тут же вылетел в Мелилью, где сразу после приземления был взят под арест.

      К рассвету 18 июля единственными очагами сопротивления в Марокко оставались резиденция верховного комиссара и военно-воздушная база в Тетуане; под угрозой артиллерийского обстрела оба объекта через несколько часов были сданы. Все сопротивлявшиеся были казнены, включая верховного комиссара и майора де ла Пуэнте Баамонде, чьей судьбой распорядился двоюродный брат – генерал Франко. Всего за одну ночь мятежники убили 189 человек[137].

      Владевший арабским языком полковник Бегбедер[138] обратился за помощью к халифу Мулей Хасану, предупредив, что республиканское правительство может для противодействия восставшим объявить Марокко независимым. Поощрение марокканского национализма представляло опасность для халифа, сотрудничавшего с колониальными властями.

      Вечером 17 июля республиканское правительство в Мадриде узнало о восстании. Следующим утром оно выступило с коммюнике: «Правительство сообщает, что восстание ограничивается определенными районами в Протекторате, – и заверяет,

134

26 августа военно-полевой суд приговорил генерала Ромералеса к смертной казни по обвинению в «измене» и «мятеже». См.: J. Casanova et al. Morir, matar, sobrevivir. Barcelona, 2002. P. 62.

135

См.: Luis Romero. Tres días de Julio. Barcelona, 1967. P. 12.

136

См.: José Millán Astray. Franco el Caudillo. Salamanca, 1939. P. 22–26.

137

См.: J. Casanova et al. Op. cit. P. 62.

138

В Протекторате Марокко Бегбедер занимал должности начальника Управления по делам аборигенов и верховного комиссара. После окончания гражданской войны он был назначен министром иностранных дел правительства Франко с 12 августа 1939 г. по 16 октября 1940 г. (Прим. пер.)